Сборник рассказов

Макс честно заработал себе еду.

Гнусавый голос доложил Толику, что поезд прибыл в Москву.

Еда кончилась. Деньги тоже.

Остались только гитара, и желание попасть в Питер.

Толик отважно шагнул на заплёванный перрон Казанского вокзала.

Макс вытер жирные губы, поцеловал Клаву в жоповидный подбородок, дал ей бумажку, с нацарапанным чужим телефонным номером, и вступил в Москву.

Гитара оттягивала плечо, и просилась на продажу.

У машины, в которой сидел мужик с небритым лицом и с табличкой «Куплю всё!» — за неё предложили пятьдесят тысяч.

Толик подумал, и вежливо послал табличку с мужиком нахуй.

Сделка не состоялась.

Макс уверенным шагом направился в сторону билетных касс.

Двести тысяч рублей, взятых «в долг» у Клавы вселяли уверенность в движения Макса, и приятно ласкали потную ладонь в кармане.

Поезд на Питер отправлялся через сорок минут.

Мимо Толика прошли два юнца, один из которых вполголоса сказал:

— Глянь, Дэн, у чувака гитара пиздатая…

На что прыщавый спутник юнца ответил:

— Нехуёвая. Мне мать такую же на днюху обещала. Но хуй подарит… Такая тыщ пятьсот стоит, не меньше…

Толик сориентировался быстро:

— Пацаны, гитара не нужна? За сто пятьдесят отдаю. С чехлом вместе. Ну? Ну? НУ???

И сделка состоялась.

Поезд на Питер отбывал через полчаса.

…Ранним утром Толик вышел на Московском вокзале, и вдохнул сырой питерский воздух.

Толик шёл, улыбаясь рассвету, и вызывая завистливые взгляды редких прохожих своим южным загаром.

Мимо дома Ленки он прошёл, не оглядываясь на её окна.

Он шёл по Питеру.

Он шёл домой.

Дома Толика ждала гора немытой посуды, и Макс…

Петя и Пиндобус

14-09-2007

Я смотрю на Петю. Петя как Петя. Та же рожа маниака, тот же пиджак, с вытравленными добела пОтом подмышками. Те же приятственные опрелости на шейке.

Божественный Петя.

Которого три года боготворила моя подруга.

Семь лет назад Петя работал охранником в одном очень затрапезном ночном клубе на окраине Москвы. А Юлька тогда жила в Зеленограде.

Каждую ночь, когда Юлин супруг Толясик уходил на свою опасную службу *Толясик был тогда заслуженным сутенёром республики Молдова*, Юля выскакивала из дома, ловила такси, и ехала на окраину Москвы полюбоваться на Петю. Именно полюбоваться. Потому что подойти к нему она стеснялась.

Потом осмелела, и стала трогательно запихивать в Петину ладошку презенты: то флакон туалетной воды, то печатку золотую.

Петя принимал дары, и благодарственно блестел шейными опрелостями.

А однажды он напился на рабочем месте.

Петя мужественно боролся с неукротимыми рвотными позывами, а Юля страдала, переживая муки вместе с Петром.

А потом подошла к начальнику охраны, дала тому тысячу рублей, и попросила разрешения забрать Петю к себе домой, потому как пользы клубу от него сегодня не будет, а трезвым Петя никогда не согласиться заняться с Юлей жёстким петтингом и бартерным обменом гениталий.

И втянула носом повисшую соплю.

Начальник был мудр и добр. Поэтому Пётр перекочевал в Юлины хрупкие ручки, и был отбазирован в номер гостиницы «Золотой Колос», что на Ярославке.

Пользуясь Петиным алкогольным параличом и амнезией, Юля всю ночь благоговейно мацала Петин пенис, и два раза склонила Петину физическую оболочку к затяжному куннилингусу.

Ранним утром Юля окропила Петра ковшом холодной воды, склоняя оного к пробуждению.

Петя захлебнулся, но не насмерть. И проснулся.

И очень сильно испугался.

Потому что он лежал в незнакомой комнате, на незнакомой кровати, а рядом лежала голая Юля.

— С добрым утром, любимый! — крикнула Юля, и ослепила Петю вспышкой фотоаппарата.

Ослепший, испуганный Пётр вскочил с кровати, ударился о подоконник, споткнулся о Юлины сапоги, валяющиеся на полу у кровати, упал, прозрел, и убежал в туалет.

Так начался их роман.

Который длился три года.

Юля заставила Толясика снять квартиру в доме, находящемся в ста метрах от Петиной работы.

Юля носила в кошельке Петино фото, сделанное утром в гостинице, и запечатлевшее Петино перекошенное лицо, и изысканно выпученные глаза, а негативы с той плёнки хранила в моём шкафу.

Юля меценатствовала, и осыпала Петю дарами, купленными на деньги, который трудолюбивый Толясик каждое утро давал Юле «на булавки».

А Петя приходил к Юле раз в месяц и, услышав Юлин клич: «К кормушке!» — монотонно тыкался в Юлины гениталии холодным прокисшим носом.

Через три года Юля перевлюбилась в официанта, и Петя был забыт.

А спустя ещё четыре года, тёплым летним вечером меня занесло в тот приснопамятный клуб.

Что греха таить — у меня тоже когда-то был там знакомый охранник. С которым я даже неблагополучно прожила несколько лет. А преступников всегда тянет на место преступления.

В клуб сей я зашла с целью вкусить в одиночестве алкогольной продукции, вследствии какого-то стрессового события.

У меня было три тысячи рублей, розовая кофточка, сиськи, и унылое выражение лица.

Молодой незнакомый охранник на входе потребовал показать документы.

Документов у меня с собой не было, и я предложила посмотреть мою жопу. Как альтернативу.

Потому что жопа врать не может — все мои года, так сказать, налицо.

Охранник посуровел, и вызвал начальника охраны.

Петю.