Сборник рассказов и повестей

История Аггронуса увлекла меня настолько, что, забросив все остальные дела, я погрузился в изучение манускрипта. Надо сказать, что занятие это даже для посвященного человека, привыкшего разбирать замысловатую латынь старинных рукописей, оказалось далеко не легким. Очень скоро я обнаружил, что Аггронус был далеко не прост и не поверял пергаменту всех своих знаний и своих мыслей, что зачастую он ограничивался лишь намеками или же называл предметы и явления словами, маскировавшими их истинную сущность, а иногда писание его вообще напоминало шифровку. Позже, когда я занялся изучением самых туманных участков рукописи, так оно и оказалось, причем шифр, которым он пользовался, хотя внешне и несложный, оказался бы не по зубам многим и многим специалистам, и лишь подключение компьютера позволило расшифровать часть непонятных фрагментов текста. Увы, только часть. Наверняка все обернулось бы иначе, сумей я расшифровать текст целиком.

Уже в день находки манускрипта, лишь перелистав его и бегло ознакомившись с содержимым, я понял, что находка эта неординарная, и, если подать ее соответствующим образом, то можно очень быстро сделать себе имя в ученых кругах. Но мне требовалось время для подробного изучения рукописи, а я знал наверняка, что, проведай о моей находке кто-то из коллег, обладающих большими связями, и меня разу ототрут в сторону. Поэтому уже на следующий день, воспользовавшись окном перед своей лекцией по истории средневековой литературы, я сделал копию манускрипта и поспешил поставить его на место. В дальнейшем я мог работать уже не спеша — не внесенный в память компьютера, труд Аггронуса мог простоять незамеченным еще добрую сотню лет.

А потом началась работа.

Судя по всему, Аггронус был не одинок, и знаниями, которые он излагал на страницах своей рукописи, обладала некая пусть и очень ограниченная, но влиятельная группа людей. Правда, происхождение этих знаний до сих пор остается для меня загадкой. Основы их были получены, видимо, в глубокой древности, совершенно случайно, и из века в век передавались и накапливались, пока, наконец, в XIII-м — XIV-м веках не произошел перелом. Аггронус и его единомышленники, если можно их так назвать, перешли от простого накопления знаний к их систематизации, осмысливанию и углублению. То, чем они начали заниматься, можно было с полным основанием назвать постановкой экспериментов. Видимо, эксперименты эти оказались весьма успешными — я, к сожалению, не успел должным образом изучить труд Аггронуса — обладатели новых знаний почувствовали, что вместе с ними приходит и сила, и вот эту-то силу и пожелала получить в свое распоряжение церковь. На страницах манускрипта неоднократно встречались ссылки на сочинения других ученых мужей, но все эти сочинения, как я успел выяснить, были утрачены, а трое из их авторов, имевшие несчастье быть современниками Аггронуса, закончили, как и он, свой жизненный путь на костре.

Но церковь вряд ли даже под пытками сумела получить ключ к их знаниям. Иначе, я уверен, человеческая история сложилась бы совсем по-другому. Возможно даже, что история человечества вообще бы прекратилась, потому что силы, освобождаемые этим новым знанием, требовали слишком осторожного обращения.

В этом я убедился на собственном опыте.

Впрочем, я ни в коей мере не жалуюсь. Мне просто немного не повезло. Но если бы мне дали еще одну, одну-единственную попытку, я бы сделал все по правилам. Но даже и без этой попытки мне, уверяю вас, живется совсем неплохо. Работа на свежем воздухе, здоровая пища, а по воскресеньям даже отдых после обеда — ну что еще нужно человеку для счастья? И главное — меня ничто не заботит, все свои заботы и проблемы я переложил на чужие плечи. А все эти запоздалые сожаления — их не стоит принимать слишком всерьез. Человеку всегда хочется большего, чем он имеет, и он редко задумывается о неизбежной расплате за любое приобретение.

Чтение манускрипта — вернее, его ксерокопии — заняло у меня около двух недель. По первому разу я пропускал неясные места, но кое-какие отрывки, особенно меня интересовавшие, переводил, составлял подробное оглавление, выписывал все встреченные ссылки. Параллельно я работал в библиотеке, собирая всевозможные материалы об Аггронусе. К счастью — или к несчастью — их оказалось не так уж много, иначе работа с самого начала показалась бы мне неподъемной, и я просто вынужден был бы посвятить в свое открытие кого-нибудь из коллег.

Так или иначе, через четыре месяца черновое исследование манускрипта было завершено, и я начал писать статью, которая — кто знает? — возможно и обессмертила бы мое имя. По крайней мере, для узкого круга специалистов, на большее я и не замахивался.