Сборник рассказов и повестей

Пока имеешь дело с исправными автоматами, можно ни о чем не беспокоиться. Все будет сделано строго по инструкции. Снижайся я по стандартному графику, и через полчаса меня перевели бы на низкую орбиту, а еще через двадцать минут я вошел бы в атмосферу и вскоре подкатывал бы к зданию космопорта. А там, в медпункте, были бы и врачи, и необходимые лекарства. Но я не был уверен, что Элхон может ждать, что он не умрет, пока я выполняю все формальности. И потому я запросил экстренную посадку.

На связь вышла женщина средних лет с острым носом и маленькими глазками — дежурный диспетчер космопорта. До сих пор не могу забыть о том, как она, услышав, что на борту находится больной лихорадкой Кэлбо, закатила эти глазки и начала истерически уверять меня, что без осмотра скутера карантинным инспектором она не имеет права разрешить мне посадку в космопорте Сэгалона. Напрасны были мои слова о критическом состоянии Элхона, о необходимости срочной помощи, напрасны были призывы придерживаться инструкции и проконсультироваться прежде всего с медицинской службой космопорта. Все разговоры только ухудшали дело. Минуты шли, автоматика перевела скутер на орбиту ожидания, и все надежды на скорое получение помощи исчезали.

И тогда я решился на то, за что потом был на несколько лет отстранен от полетов и навсегда уволен из Свободного поиска. Я выдал сигнал отлета, разорвал связь с приводной автоматикой и пошел на самостоятельное снижение. И так больше часа было уже потеряно понапрасну, а Элхон мог умереть в любую минуту.

Но, как оказалось, кошмар еще только начинался.

Я подкатил к самому входу в здание космопорта, вынес Элхона на руках и вошел в ближайшие двери. Было очень тяжело — тяготение там процентов на двадцать превышает стандарт, а я и так еле держался на ногах. И еще жара — пот заливал глаза, я почти ничего не видел и шагал, едва волоча ноги, почти наугад. Я был уверен — вот сейчас появятся люди, которые помогут, которые спасут Элхона, — и я шел вперед и вперед по бесконечным залам и переходам космопорта, и не мог понять, почему же никто не приходит мне на помощь, почему так пусто вокруг, почему я лишь время от времени вижу быстро исчезающие в боковых проходах фигуры.

Я еще не догадывался, с кем имею дело.

Только минут через десять этих блужданий передо мной вдруг возникли одетые в полную защитную форму сотрудники медицинской службы. Они положили Элхона на носилки и куда-то унесли. А меня подхватили под руки и повели в другую сторону. Оказалось, меня задержали сотрудники службы безопасности. Было долгое и муторное разбирательство, детали которого я плохо запомнил, мне задавали какие-то дурацкие вопросы, я на них что-то несуразное отвечал и все порывался узнать, как дела у Элхона, ввели ли ему вакцину Штарра, есть ли еще надежда. Но вопросы мои оставались без ответа. Тех, кто со мной разговаривал, интересовало другое, и только часа через три, когда в моей личной карте появилась запись о нарушении мною параграфов 6.3 и 18.1 Звездного Устава, меня, наконец, отпустили.

Как же я их ненавидел!

Не сразу удалось мне отыскать медпункт, не сразу удалось пробиться к изолятору, куда они поместили Элхона. Он был еще жив — так мне сказали. Но они не ввели ему вакцину Штарра. Они его обследовали. Они пытались его даже лечить. От варакипи — звездного паралича. С таким же успехом ему можно было ставить примочку. Мои просьбы ввести вакцину только ухудшили дело — я, непосвященный, осмеливался давать им советы!

Через полтора часа Элхон умер.

Меня они уморить не смогли, хотя все происшедшее и свалило меня с ног. Я потерял сознание прямо там, в медпункте. Нервный срыв после общего переутомления. Когда же, наконец, начал понемногу поправляться, то единственное, о чем думал, было: почему мне никто не помог? Как могло случиться такое, что люди, обыкновенные люди отказали мне в помощи? Кто виноват в том, что они не выполнили прямых своих обязанностей?

Я не собирался улетать с Сэгалона, не получив ответа на эти вопросы. Тем более, что улетать все равно было не на чем. После моей незаконной посадки я временно, вплоть до решения Квалификационной комиссии, лишался прав на пилотирование, и теперь приходилось дожидаться попутного транспорта.