Сборник статей 2008гг. (v. 1.2)

По отношению к соседней Колумбии враждебные заявления сменились примирительными: Чавес призвал левых партизан из движения FARC сложить оружие и перейти к политической работе. Одновременно он заявил и о примирении с испанским королем, с которым он прилюдно поругался во время встречи иберо-американских наций. Тогда, впрочем, нагрубил именно король. Услышав, что Чавес обзывает бывшего премьера Испании фашистом, король не выдержал и попросил президента «заткнуться».

Теперь, если верить Чавесу, они с королем снова друзья.

Однако, как бы ни выстраивал президент Венесуэлы свой внешнеполитический курс, как бы ни колебалась генеральная линия, остаются нерешенными главные вопросы. Опасность изоляции республики усиливается на фоне неопределенности, царящей на Кубе. До сих пор Фидель Кастро был важнейшим политическим советником и авторитетом для лидера Венесуэлы. Показательно, что кубинские эксперты, которых довольно часто можно встретить в Каракасе, отнюдь не были сторонниками жесткого курса. Они постоянно рассказывали венесуэльцам об ошибках, допущенных в СССР и на Кубе, призывая не наступать повторно на те же грабли. Они предоставили республике, где элементарно не хватало образованных людей, свои знания и опыт в качестве врачей, инженеров, преподавателей.

Теперь, когда Фидель отошел от дел, превратившись из президента республики в колумниста газеты ВЗГЛЯД, будущее самой Кубы выглядит далеко не ясным. В руководстве идет острая борьба. Одни призывают идти китайским путем (политическая жесткость и рыночная либерализация в экономике), другие призывают к совместным с венесуэльцами поискам нового социализма, третьи вообще призывают ничего не менять.

На этом фоне одним из наиболее перспективных направлений представляется Чавесу усиление сотрудничества с Россией. Революционная риторика венесуэльского президента вряд ли импонирует кремлевскому руководству, но прагматические резоны толкают две страны к сближению. Оба государства торгуют нефтью. У обоих есть серьезные разногласия с США. Им нечего делить - они географически и исторически слишком далеки друг от друга. А главное, в России есть то, чего так не хватает Венесуэле после разрыва с Соединенными Штатами, - технологии и оружие. Причем оружие простое и дешевое, а технологии - нужные именно в нефтяной отрасли.

Надо отметить, что среди сторонников Чавеса сближение с Россией воспринимается далеко не однозначно. Как заметил один из профсоюзных лидеров, «русские капиталисты - все равно капиталисты». Прагматизм политических решений далеко не всегда укрепляет идеологию революции. А идеология играет важнейшую роль в мобилизации масс.

Надвигающийся мировой экономический кризис для Венесуэлы станет серьезным испытанием, даже если цены на нефть не упадут так резко, как предсказывают пессимисты. Так что лидеру республики для поддержания стабильности в равной степени важны и надежные внешние партнеры, и поддержка масс внутри страны. Сможет ли Чавес удержать правильный баланс, укрепляя и то и другое, - главный вопрос венесуэльской политики сегодня.

ДУРНОЙ ПРИМЕР

Грузия решительно осудила действия России в Чечне. Россия подвергла жесткой и принципиальной критике действия НАТО по отношению к Сербии.

Затем грузинские власти попытались сделать в Южной Осетии то же, что российские - в Чечне. А Москва решила поступить с Грузией так же, как НАТО поступило с Сербией.

Дурной пример заразителен. Когда российские дипломаты жаловались, что после того, как лидеры Запада признали независимость Косова, нет больше норм международного права, они как в воду глядели - не прошло и года, как те же нормы были проигнорированы их собственным правительством. Писаное право сменилось прецедентом и обычаями. А с этой точки зрения политика Москвы в Осетии вполне обоснована. Есть государство, пусть никем (включая Россию) и не признанное. Оно фактически превратилось в наш протекторат. Как можно позволить кому-то нападать на него?

Москва ссылается на здравый смысл и волю населения Южной Осетии. Тех жителей территории, которые эту коллективную волю не разделяли, оттуда давно выгнали (так же, как это было в Чечне). Грузия, подобно Сербии, апеллирует к истории. В конечном счете, ни то, ни другое никакого значения не имеет - всё решает сила.

Разумеется, в Тбилиси это тоже понимали, когда решались, взяв пример с Москвы, провести операцию по восстановлению конституционного порядка. И надеялись не только на превосходство собственной армии над осетинами, но и на поддержку Америки. Захватить южноосетинскую столицу Цхинвали можно было бы за два дня, пока в Москве совещались бы, консультируясь с Вашингтоном. Этот план был почти выполнен, но как часто бывает, реально значимые решения приняли не чиновники в Кремле, а полевые командиры на местах: пока начальство совещалось, российские миротворческие части, расквартированные в Южной Осетии, вступили в бой, получили поддержку с воздуха и по факту превратили грузино-осетинский конфликт в русско-грузинскую войну.