Сборник статей 2008гг. (v. 1.2)

О возвращении призрака тогда заговорили повсеместно. Образ был повторен столько раз по самым разным поводам, что это высказывание сделалось банальным. Однако то - на Западе. У нас в стране были заняты совершенно иным - назревал дефолт, шахтеры перекрывали рельсовые пути, промышленное производство, несмотря на все обещания правительства, неуклонно падало, а власть шаталась. Казалось бы, самое время вспомнить Маркса с его критикой капитализма, но российское общество воспринимало происходящее не как кризис определенной социально-экономической системы, а просто как смуту, хаос, некое неправильное состояние, из которого выбраться можно с помощью очередной «твердой руки» либо некого магического рецепта, лежащего явно за пределами разума.

Такое положение дел по-своему закономерно. Кризис, переживавшийся бывшими советскими республиками после распада Союза, имел прямое отношение к капиталистической реставрации и либеральным экономическим проектам, которые осуществлялись властями, но отсюда отнюдь не следует, будто само общество в одночасье стало вполне буржуазным. А следовательно, происходившие конфликты имели мало общего с классовой борьбой, по крайней мере, в том смысле, какой ей придавался в работах Маркса и Энгельса. Даже массовое сопротивление капиталистической реставрации вряд ли может быть описано в категориях борьбы труда против капитала. Советские трудящиеся были скорее деклассированной и деморализованной массой, отчаянно метавшейся в поисках ответов на несформулированные вопросы, а правящая верхушка в лице олигархов и «новых русских» более походила на банду разбойников, грабящих захваченную территорию, нежели на класс буржуазии. Возможно, это не сильно отличалось от ужасов первоначального накопления где-нибудь в Азии XVII-XVIII веков, но это было в других странах и в далеком прошлом, а потому подобные аналогии, многое объясняя, мало утешали.

Прошло еще десять лет, российский капитализм стабилизировался. Экономика растет, потребление увеличивается, государство выглядит стабильно, а рубль превращается в полноценную валюту, имеющую спрос на мировом финансовом рынке. Короче, всё хорошо как никогда. И именно в этот момент российское общество начинает возбужденно обсуждать теории Маркса, праздновать юбилей и дискутировать о противоречиях капитализма.

Почему?

Да просто потому, что всё происходящее в точности, до мелочей соответствует классическим схемам Марксовой социологии. Не тем пропагандистским формулам, которые полагалось зазубривать в советских учебных заведениях, а собственно теории, описывающей становление и развитие буржуазного общества. И чем более общество у нас на практике становится буржуазным, тем более эта теория оказывается востребована. Надо же всё-таки понять, что происходит вокруг!

Классы и классовая борьба возникают не из распада общества и экономики, а из их развития. В этом плане кризисные 90-е с их хаотичностью и нестабильностью были крайне трудными для развития капиталистических отношений, но тем более бесперспективными с точки зрения классовой борьбы. Старые социальные группы распадались, новые еще не оформились. Ни о каком классовом сознании говорить не приходилось. Отношения труда и капитала не строились по принципу воспроизводства, а сводились к экономическим случайным связям. Рабочий, который трудился на заводе, не получая зарплаты, жил продуктами со своего огорода и продавал на железнодорожной станции изделия своего завода, выданные ему вместо недоступных на предприятии денег, меньше всего походил на Марксова пролетария.

Выступления протеста, сколь угодно массовые, были в 90-е годы голодными бунтами или проявлением отчаяния растерянных и дезориентированных людей, нежели классовой борьбой. Лозунг «Назад в СССР!» был идеальным аккомпанементом либеральных реформ, поскольку - несмотря на весь свой радикализм - был полностью лишен конкретного политического содержания. Куда назад? Как назад? История задом наперед не движется. И даже тогда, когда мы имеем дело с реставрацией низвергнутых режимов или порядков, перед нами скорее маскарад в красивых исторических одеяниях, нежели реальный возврат в прошлое. Тоска по старым временам помогает обосновать новую политику.

У нас любят ссылаться на «переходный период» и «временные трудности», но в 1990-е годы действительно имел место переход. Общество, утратившее советскую социальную структуру, еще не обрело новую, капиталистическую. В этом смысле деклассированными элементами были все - не только голодающие рабочие приватизируемых и разоряемых предприятий, но и сами грабители, пресловутые «новые русские» и даже знаменитые «олигархи».

Прошло десять лет. Переходный период успешно завершен (если кто-то будет вам утверждать обратное - не верьте). Олигархические структуры превратились в полноценные жестко организованные корпорации. А те из олигархов, кто так и не понял, насколько изменилась эпоха, теперь гуляют по Лондону или, того хуже, коротают срок на нарах.