Сборник статей и интервью 2001г. v2

Парадоксальным образом эта дискуссия вплоть до деталей повторяет спор между «левыми» и «правыми» большевиками в 20-е годы. Ситуация тогда тоже была стабильна, открытые враги новой власти повержены, в экономике наметился устойчивый рост, а главное - зерновой экспорт обеспечивал приток валюты точно так же, как сейчас продажа нефти. Можно было приступать к «строительству социализма». Проблема и в 20-е годы, и сейчас состояла в том, что большинство населения как минимум не было непосредственно заинтересовано в проведении экономических преобразований, независимо от того, какой сценарий был бы избран.

Идеологи могут сколько угодно убеждать себя и других, что «в конечном счете» избранный курс пойдет на пользу народу. В одних случаях они правы, в других лгут, но в данном случае важно не это. В 20-е годы предполагалось создавать промышленность, вводить всеобщую грамотность и перемещать население в города, увеличивая долю рабочего класса. В 2000-е годы собираются укрепить несколько конкурентоспособных отраслей промышленности за счет всех остальных и использовать нищенскую оплату труда большинства граждан в качестве «преимущества».

В первом случае, по крайней мере на уровне намерений, думали о массах, правда о массах «пролетарских», не особенно задумываясь о «мелкобуржуазном» крестьянском большинстве. Во втором задумываются по-настоящему только об интересах предпринимателей, да и то не всех. Но и это не самое существенное. Принципиальное сходство в том, что и в 20-е годы, и сейчас за структурную перестройку кто-то должен заплатить. В 20-е годы этим незаинтересованным большинством было крестьянство, не желавшее жертвовать собой ради «строительства социалистической индустрии». А сейчас таким большинством является как раз масса городских наемных работников, не ждущих никаких прямых выгод от очередной волны либерализации.

И вот тут-то разворачивается дискуссия между Николаем Бухариным и Львом Троцким. Каждый из них, кстати, опирался на группу соратников. Среди единомышленников умеренного Бухарина были главный чекист Дзержинский, главный хозяйственник Рыков, главный профсоюзник Томский, а Троцкому помогала группа блестящих интеллектуалов - Преображенский, Радек, Раковский. Но так или иначе сегодня две провозглашенные позиции связываются в нашем сознании прежде всего с именами Бухарина и Троцкого.

Первый призывает к осторожности, к тому, чтобы, действуя постепенно, не подорвать сложившуюся благоприятную конъюнктуру. Другой, наоборот, возмущается бездействием правительства, его оппортунизмом и медлительностью. Короче, если Греф сегодня занимает место Бухарина, то Илларионов явно представляет собой либеральную реинкарнацию Троцкого.

Признаюсь честно, персонажи большевистской эпохи куда интереснее, нежели нынешние. Греф в отличие от Бухарина никогда не напишет серьезной книги по философии, а Илларионов, если даже и сочинит автобиографию, то вряд ли ее взахлеб будут читать несколько поколений его единомышленников.

И все же - что есть, то есть. Других серьезных идеологов у нашей элиты нет.

Поучительно, однако, вспомнить, чем закончилась дискуссия 20-х годов. До тех пор, пока дела шли более или менее хорошо, умеренный Бухарин брал верх над радикальным Троцким. Но начался мировой экономический кризис. Цены на зерно упали, валютные поступления прекратились. Нужно было что-то радикально менять. Увы, произошло совсем не то, чего ждали радикалы. Центральная бюрократия во главе со Сталиным реализовала собственную экономическую модель, отличавшуюся не только от умеренного курса Бухарина, но и от предложений Троцкого, вообще похоронив социалистический проект в том смысле, как его понимали большевики 20-х годов. Вместо обещанной Троцким рабочей демократии была введена жесткая система административного контроля над трудящимися, крестьян «коллективизировали» - этого не предлагали в 20-е годы даже самые крайние радикалы. Ученых посадили разрабатывать свои открытия за решетками в «шарашках». Промышленность создали форсированно, но главным образом - оборонную. А Бухарин вместе с Троцким стали жертвами одной и той же репрессивной машины.

Сейчас цены на нефть падают, а мировой экономический кризис если и не начинается, то по крайней мере становится реальной перспективой. В Калифорнии уже начались проблемы с электроэнергией - тамошние чубайсы веерно отключают неплательщиков, и компьютерная индустрия находится в состоянии, близком к параличу. Что же говорить про менее благополучные регионы и отрасли? Через год наша нефть и наш металл никому не будут нужны - по крайней мере по нынешним ценам.

Разделит ли русский либерализм судьбу русского социализма? И если так, кто сыграет в новой элите роль Сталина?

На первый взгляд ответ напрашивается. Но Путин далеко не похож на Сталина, даже если ему самому хотелось бы думать обратное. Использовать административные рычаги для реструктурирования экономики не удастся просто потому, что у новой власти нет, в отличие от сталинской, эффективной бюрократической машины.