Сборник статей, воспоминаний, писем

   Мы не имеем возможности останавливаться в этой статье на чтении Качаловым сонетов Шекспира в переводах С. Маршака и Б. Пастернака, которые прочно вошли в его концертный репертуар и наряду со стихами Пушкина, Блока, Маяковского и современных советских поэтов говорили "о светлом идеале человека, о силе жизни, о победе разума и красоты" {Н. П. Хмелев. Слава русского искусства. К 70-летию со дня рождения и к 50-летию сценического творчества В. И. Качалова. "Правда", 12 февраля 1945 г.}. Этот поэтический материал, выходящий за рамки непосредственно драматических отрывков, дополнительно освещает и раскрывает основную творческую тему Качалова. Сонеты Шекспира в его исполнении не носили только лирического характера, но временами бывали проникнуты подлинным драматизмом, являясь своего рода трагическими монологами.

   Шекспировские темы на протяжении трех последних десятилетий неизменно волновали и властно притягивали к себе Качалова. Он читал Шекспира постоянно в своих концертах и выступлениях по радио, начиная с 1918 года, когда он выступил на большом вечере в Колонном зале Дома Союзов, где присутствовали Ленин и Горький. Он особенно часто исполнял шекспировский репертуар в годы Великой Отечественной войны в Москве, в Тбилиси, в освобожденном Ленинграде, куда вместе с бригадой МХАТ он поехал сейчас же после прорыва блокады. "Мне кажется, что сила всего творчества Качалова заложена в его глубоком сознании своего долга художника и гражданина, -- писал Б. Н. Ливанов, один из участников этой поездки. -- Вспоминается Ленинград, освобожденный от блокады. Качалов выступал по нескольку раз в день в самых различных аудиториях города-героя, где он учился и где начинал свою артистическую деятельность. Он играл сцены из шекспировской трагедии, читал Гоголя, стихи Блока, Маяковского, Тихонова. Играл и читал так, что мы, его товарищи, невольно аплодировали ему вместе со зрителями. Казалось, его мастерство, зрелое и точное, вдруг по-новому блеснуло -- так вдохновил артиста героический подвиг ленинградцев" {Б. Н. Ливанов. Василий Иванович Качалов. "Советское искусство", 13 февраля 1945 г.}.

   "В искусстве Качалова -- героический дух русской нации. Он несет в себе искусство героического романтизма", -- писал Н. П. Хмелев, для которого Качалов-художник, Качалов-мыслитель, Качалов-гражданин был всегда в первых рядах самого действенного искусства своего времени. "Василий Иванович для нас, его учеников, последователей и друзей, всегда молод, потому что живет в нем нестареющая вера в силу жизни, искусства, вера в силу русского народа, оттого, что творчество его всегда современно, оттого, что облик и слово его на театре -- всегда призыв к страстной борьбе за большое искусство великого народа" {Н. П. Хмелев. Слава русского искусства. "Правда", 12 февраля 1945 г.}. Тот "гордый и радостный пафос", который, по словам Горького, придает нашему искусству, создающемуся на фактах социалистического опыта, "новый тон", новое звучание, -- отразился в творчестве В. И. Качалова и на его шекспировских созданиях.

   Качалов не успел воплотить ряд образов шекспировских трагедий, о которых он мечтал в последние годы. Одним из таких неосуществленных замыслов был король Клавдий, сильный, властолюбивый, беспощадный, охваченный преступной страстью к Гертруде и ненавистью к Гамлету, образ, о котором Качалов думал в начале сороковых годов, предполагая включить его в свой "монтаж". Это было в то время, когда Немирович-Данченко начал работать в МХАТ над постановкой "Гамлета". Со слов В. Г. Сахновского мы знаем, что Немирович-Данченко говорил о том, что только один Качалов мог бы по-настоящему сыграть в готовящемся спектакле роль отца Гамлета, передать в монологе со всей искренностью глубину страдания, чтобы залить беспредельной скорбью душу Гамлета, наполнить зрителей чувством жалости и трагического ужаса. В конце тридцатых -- начале сороковых годов Качалов предполагал выступить с "монтажем" монологов Отелло и Яго. Артиста, по-видимому, интересовал не только контраст благородства и злодейства, честности и лукавства, но и возможность показать _г_и_б_е_л_ь_н_о_с_т_ь_ _д_о_в_е_р_ч_и_в_о_с_т_и_ Отелло, который становится жертвой коварной интриги Яго.

   В годы Великой Отечественной войны особенно участились выступления Качалова на эстраде и по радио. "Мне кажется, что концертная эстрада и радио более быстрый и эффективный путь общения с аудиторией в дни войны",-- говорил Качалов в беседе с корреспондентом газеты в 1943 году.