Сборник тёмных рассказов

На следующий день я взяла термос с чаем, и после работы, мимо станции направилась прямо через лесочек, куда Василий показывал. Иду, кладбище впереди, старенькое уже, могилки заброшены совсем. Прохожу одну, вторую, дохожу до пятой справа, пригляделась, а табличка на ней гласит «Лунегов Василий 1980–2000». Так и хожу теперь каждый день, с новым другом поболтать.

Запах тины

Жил я в маленькой деревушке, в сибирской глуши и ничем она не отличалась от тысяч других деревень, если бы не одно «но». Каждый год в нашем озере тонул кто-то из молодых парней, и местные между собой стали называть его озером проклятых.

Настало время, и я достиг своего совершеннолетия. Мы с ребятами пошли отметить мой день рождения на берегу озера, разложили еду, напитки и уже было начали веселиться, как из-за камышей показалась старая деревянная лодка. На ней плыл Федор Степанович, в деревне его никто не любил, это был нелюдимый старик, который ни с кем не разговаривал. Лицо его было изуродовано рыболовным крючком, да так сильно, что одного глаза не было совсем, поговаривают, что в молодости, когда удочку закидывали, его и подцепили. Ну, истории историями, но этого точно никто не знал. А жил старик у самого озера, даже небольшой мостик себе сделал, чтобы рыбачить удобнее было. Да вот только никто не понимал, зачем старик с сетями на рыбалку ходит, если и водилась там рыба, то совсем редко удавалось что-то поймать. И правду люди говорят, гиблое это озеро, даже рыба в нем жить не может.

Проплывая мимо нас, старик пристально смотрел мне в глаза, да так не добро, что даже жутко стало. Все молчали, пока лодка старика не скрылась из виду. И тут началось, один за другим ребята начали истории рассказывать, будто старик с нечистой силой связан, что поговаривают, якобы он каждому в глаза заглядывал, кто потом в этом озере сгинул.

Так закончился день, все разошлись по домам, и деревня после бурного дня погрузилась в сон. Казалось, что только мне одному не спится. Было около полуночи, я вышел на улицу, закурил сигарету и уставился в отражение луны на водной глади озера. Только я собрался заходить в дом, как услышал, что кто-то поет, да так красиво, что я направился в ту сторону. Точнее наверно будет сказать, что ноги сами меня несли, и принесли на самый берег проклятого озера.

В воде я увидел девушку, голос ее был настолько красивым, что можно было сравнить его с пением ангелов. Она позвала меня к себе, и я невольно зашел в воду, сначала по колено, потом по пояс, не успел опомниться, как уже плыл к ней на середину. И вот я уже был рядом с ней.

«Не бойся» — сказала она — «тебе уже совсем нечего бояться, я тебя простила».

Я почувствовал, как щупальца обхватывают мои ноги и шею, мое тело начало медленно погружаться на дно. Пение ангела все затихало и затихало, легкие начали заполняться водой, и наступало умиротворение. Как вдруг щупальца резко отцепились, и пение ангела сменилось жутким воплем. Кто-то тащил меня из воды, да с такой нечеловеческой силой, что казалось, будто я за мгновение оказался на дне старой деревянной лодки. Я начал кашлять, из легких выливалась вода, да с такой болью, которой я в жизни не испытывал.

«Да ты что, совсем офанарел?» — закричал на меня Федор Степанович — «Ты какого чёрта в воду полез? Не видишь разве, кто тебя зазывает?».

А я и слова вымолвить не мог, то ли от боли, то ли от леденящего душу ужаса.

Тем временем лодка уже подплывала к мостику Федора Степановича. Мы зашли к нему в дом, он налил чай, и начал свой рассказ: «Началось это все давно, жили у нас тут Витька с Маринкой, страсть как любили друг друга. Подростковая любовь она же самая сильная, вот и ходили всегда только вместе, друг без друга минуты прожить не могли, думали, как только восемнадцать стукнет, так сразу и поженятся. А как время пришло, там уж у Витьки то любовь и прошла, расстались они с Маринкой, а она ходила, все места себе не находила, любила Витьку до смерти. И в одну тихую ночь пошла, да и утопилась, не смогла расставание пережить, а тело так и не нашли. А там уж через месяц и Витьку из воды достали. Да на следующий год и мне восемнадцать стукнуло, рыбачил я как-то вечером, смотрю, Маринка ко мне плывёт, да только сразу я неладное почуял, лодку развернул и погреб в сторону берега что есть сил, а она не отстаёт, глаза темные как ил, кожа белая. Догнала она меня тогда все-таки, лодку тряхнула, я и свалился в воду, а пока падал за гвоздь из лодки торчащий и зацепился. Отсюда и шрам на пол лица, да и глаз потерял. Спасло только то, что за сетку рыболовную зацепиться успел, из последних сил держался, как услышал, что с берега кто-то кричит, ну тут-то она меня и отпустила. Повезло мне, а рассказывать никому не стал об этом, подумают ещё, что умом тронулся. Вот с тех пор парни то восемнадцатилетние и тонут в озере, успокоиться она не может. Поэтому и хожу с сетью, тело достать хочу, чтобы прекратилось это уже.

На улице уже светало, мы допили чай, и я пошёл домой. Больше к озеру я тому не ходил. И историю эту в деревне никому не рассказывал.