Счастье?

ne_romantick

Недавно я с удивлением обнаружил, что в России более 50 процентов одиноких женщин. Конечно, эта статистика включает женщин всех возрастов, а принимая во внимание русский национальный спорт по поглощению прозрачной сорокаградусной субстанции и высокую степень травматизма с летальным исходом в этом виде спорта, после 45 лет это выводит из игры довольно большую часть потенциальных и реальных спутников женщин этой возрастной категории. Мне правда очень жаль. Но если мы рассматриваем контингент девушек, интересующих меня (да, наверное, всех мужчин), то этим цифрам я не верю категорически.

Я уверен, любая более или менее адекватная девушка, причем без поправки на внешность, имеет почти стопроцентную возможность не остаться одинокой. И так и происходит до определенного момента. Где-то лет до двадцати восьми. Посмотрите вокруг: у ВСЕХ девушек до этого возраста (в случае, если она не безнадежно жуткий крокодил, хотя и у крокодилов до двадцати восьми ВСЕГДА есть шанс, вспомним о компромиссах) есть молодой человек, друг, жених, приятель, ну и так далее. Причем зачастую их несколько – для гарантии. И я не беру в расчет девушек замужем, которых к двадцати восьми годам уже более половины. А если рассмотреть девушек привлекательных, то и все 95 процентов (пять процентов в данном случае статистическая погрешность).

Но все это работает до того момента, пока не вступают в действие определенные механизмы и процессы – биологические, в большей степени психологические. Когда девушка превращается в фурию, перестает следить за собой, за мужчиной, за отношениями, мужчина постепенно теряет к ней интерес и вполне ожидаемо пытается найти кого-то интересного. Вот почему неодинокие девушки – либо умелые дрессировщицы, либо покорные рабыни. Другие варианты встречаются крайне редко. Причем освобождаются чаще дрессировщицы – нет смысла бросать рабыню, только если не нашлась более привлекательная или более покорная.

– По поводу «нравится», – продолжил я рассуждать, – вот что тебе скажу: даже очень красивая девушка, после того как с ней хоть какое-то время вместе проведешь, становится как бы нормальной, красота эта замыливается. А главный парадокс, что самая страшная всего после нескольких встреч – например, это коллега по работе – тоже начинает казаться вполне нормальной! Другими словами, грань между красотой и, наоборот, полным ее отсутствием со временем стирается…

– Слышь, ты, теоретик! Ты что сказать-то хочешь? – прервал мой монолог Денис. – Что пару-тройку раз с крокодилицей пообщался, и она уже крокодилицей тебе не кажется? Так, что ли? – не понял Денис.

Вадим уже давно, по-моему, потерял нить беседы и задумчиво разгрызал остатки льда в своем стакане.

– Да, считаю, – уверенно ответил я. – Но все равно я подсознательно понимаю, что она крокодилица и дальше дружбы дело не пойдет. Ты же знаешь, я не сторонник компромиссов.

– А Оля твоя – не компромисс?

– Понимаешь, тут такое дело… – замялся я. – Оля мне очень нравится, поэтому с этой точки зрения никакой она не компромисс.

– Какая еще Оля? – тут же живо заинтересовался Вадим.