Счастье для ведьмы

Отрываться друг от друга не хотелось обоим. Эрну пришлось с тяжким вздохом, неохотно пересадить меня на стул и позвать Дашеда, старшего нашей прислуги. Тот привел двух швей и скорняка с помощниками, которые принесли ткани и кожу. Далее меня битый час тщательно обмеряли, расспрашивали о предпочтениях и тому подобном, и все это под внимательным молчаливым дозором Эрна. Оставлять жену наедине даже с прислугой он не собирался, отчего у меня в груди еще сильнее теплело. Просто горело и полыхало.

Наверное, если бы не мое неубиваемое любопытство, я бы места себе не находила от беспокойства перед первым выходом в «высший» свет. Но выспавшаяся, сытая и вдоволь заласканная мужем, я с искренним интересом наблюдала за сновавшими вокруг меня низшими горгулами – деловитыми, лысыми, ушастыми и клыкастыми мордатыми работницами с черными глазами-бусинками. Из-под расписных домашних халатов выглядывали когтистые лапки. Они так забавно коцали когтями по мраморному полу, как бабушкин кот.

В общем, эта суета принесла мне массу новых впечатлений и отвлекла от предстоящей встречи. Тем более всамделишные земные страшилки на Мирее оказались милыми, заботливыми и ненавязчивыми.

Разглядывая предложенные мне ткани, я спросила у Эрна:

– Мне теперь положено носить только черное?

– Нет, клановые цвета горгулы обязаны надевать только на торжественные встречи. В любое другое время выбор одежды на вкус и цвет – по желанию. Принадлежность к клану можно подчеркнуть украшениями, ну там, в волосах, например, – порадовал муж, ведь черный – совсем не мой любимый цвет.

Наконец Дашед шепнул что-то Эрну на ухо, а затем приказал покинуть хагану всем, кроме личной прислуги. У меня от волнения скрутило живот. Зато вскоре я любовалась своим отражением, у которого от смущения горели щеки: не привыкла обнажаться перед мужем и прислугой. Мне сшили кимоно, черное, из шелковистой ткани, расшитой малиновыми цветами, похожими на пионы. Собранное на талии широким поясом, оно даже не спускалось, а струилось почти до пола, оставляя ступни открытыми. Шалевидный воротник, скрепленный у ложбинки груди крупным черным камнем в серебристой оправе, мягко обнимал полуобнаженные плечи. Как пояснил Эрн, передавая «девушкам», целый сундучок с моими украшениями, – это защитный амулет.

Волосы тщательно расчесали и закрепили в свободный узел на макушке; такая прическа подчеркнула мою длинную белую шею, сразу ставшую еще более нежной и уязвимой. А открытые ключицы добавили образу трогательности. Хороша!

Преображение продолжалось. Вместо маленьких золотых «гвоздиков», прибывших вместе со мной с Земли, меня попросили надеть длинные сережки в виде капелек на цепочках с черными мерцающими камнями. Тонкую нить с такими же капельками закрепили и на шее. Кисти украсили сразу несколькими браслетами, помимо того, что сделал из подаренных друзьями украшений Эрн.

На ноги я надела мягкие туфли без задников, похожие на мюли. Эрн предупредил, что на семейных встречах все гости босые. Сначала я мысленно хмыкнула: «Зашел на яхту – сними обувь». Оказалось, для усиления родственного духа. Босые ноги – как подтверждение открытости, добрых намерений и понимания, что среди родни нет врагов, все свои. Причем женщинам, в отличие от мужчин, позволено снимать «тапки» лишь в доме, у них «лапки» нежные. Эта занятная традиция плюс роскошный дорогой наряд еще раз напомнили, что мне ко многому придется привыкать.

За моей спиной встал Эрн – великолепный платиновый блондин с серыми глазами, с выступающими клыками, прикусившими полную нижнюю губу. Одетый во все черное, но без цветов на ткани и с серебряными браслетами на руках. Любопытно, что серебро – это металл, а значит, для него оружие, но на встречу с семьей мы идем босые, с «открытой душой».

На миг стиснув в каком-то отчаянном порыве мои плечи и прижав меня к себе, Эрн тряхнул головой, кажется, отбрасывая своих внутренних демонов, взял меня за руку и повел из комнаты. Пожав в ответ ладонь мужа, я забежала вперед, поймала его ставший штормовым взгляд и пообещала, подняв наши руки, чтобы показать черный, пульсирующий в собственном ритме браслет:

– Хочу, чтобы ты верил: я с тобой всегда и во всем. Ведь мы теперь едины. Сам Мирей подтвердил.

– Обещаешь, ведьма? – хрипло потребовал Эрн.

– Клянусь, – заверила я.

В груди потеплело. Магия ведьмы всколыхнулась и осела, кажется… подтвердив и узаконив мою клятву.

Глаза Эрна удовлетворенно вспыхнули. Он вновь поднял наши руки и, поцеловав тыльную сторону моей кисти, глухо с непоколебимой уверенностью произнес:

– Я тоже тебе в этом клянусь, Еля!

– Ты меня пугаешь! Что это за встреча с родственниками, раз ты так волнуешься и взимаешь с меня гробовые клятвы, – упрекнула я мужа.

– Это навсегда, а не перед встречей. Не бойся, Еля, помни: ты хагана, вторая женщина земель горгулов.

– Попробую, – нервно выдохнула я, передернув обнаженными плечами.