Счастье ест. Любовь спит. Рецепты успеха для женщин. Как совместить семью и работу

Сторонникам твердого и бескомпромиссного воспитания посоветуйте построить машину времени и отправиться на ней в древнюю Спарту. Если не отстанут – пошлите еще куда подальше. В конце концов, почему потакать капризам взрослого любимого человека хорошо и благородно, а с малышом та же тактика объявляется ошибочной?

Кстати, я не раз замечала, что у наиболее ревностных сторонников строгого воспитания педагогический зуд есть, а собственных детей – нет. Эту мысль я позволю себе развить (наболело).

Что такое хорошо, что такое плохо? В стихотворении Маяковского данные понятия определены достаточно четко, но в реальной жизни с этим сложнее.

Маленький мальчик, отнимающий чужие игрушки, – гадкий жадина, а большой дядя, скупающий чужие компании, – прекрасный бизнесмен. Кто дерется в песочнице – хулиган, кто на полях сражений – тот герой. Плохо, когда мальчик подсматривает за девочками, но нормальная сексуальная ориентация у взрослого мужчины – это прекрасно. И так далее и тому подобное…

Что хорошо для взрослых, почему-то сплошь и рядом плохо для малышей. Политика двойных стандартов в чистом виде!

– Ваш Коля очень трудный ребенок, – безмерно сочувственно говорит мне руководительница детской студии раннего развития. – Сегодня он не стал рисовать, как все. Он заявил, что устал, встал со стульчика и улегся на ковер. Другим детям тоже больше хотелось валяться на ковре, чем рисовать, но они сидели на стульчиках до конца занятия, а ваш Коля лежал! Он такой непослушный!

Наш Коля действительно непослушный. Он не подчиняется окрикам типа «нельзя», «уйди», «прекрати», если они не мотивированы основательным объяснением – почему именно нельзя и что плохого произойдет, если не прекратить. С ним очень трудно, уж я-то знаю это лучше всех!

Однако речь преподавательницы вызывает у меня внутренний протест, который быстро прорывается наружу простым вопросом: – Вы думаете, Рембрандт и Пикассо рисовали из-под палки?

Ученая дама замолкает. Подозреваю, она пытается вспомнить, что пишут биографы о детских годах Рембрандта и Пикассо. В образовавшуюся паузу вклинивается с вопросом Колян. Ему тоже не нравится, что нашему сынишке клеят ярлык маленького оболтуса и хулигана, но он нарочито кротко интересуется:

– Сколько детишек в Колиной группе?

– Восемь, – отвечает воспитательница.

– Семь послушных и наш Коля? – уточняет Колян.

– Да, а что?

– А то, что, когда эти семеро вырастут, нужен будет восьмой, который будет ими руководить!

Я аплодирую мужу стоя. Он гений! Понятно, в кого уродился наш ребенок.

Дорогие родители, если у вас подрастает этот «восьмой», не пытайтесь всеми силами и любыми способами привести его к общему знаменателю!

Во-первых, вряд ли это у вас получится.

Во-вторых, какой смысл?

Вы хотите в будущем видеть вашего ребенка слабовольным и безынициативным, систематически играющим роль ведомого? Рядовым работником на низкооплачиваемой должности? Ломовой лошадкой, которая везет на себе всех и вся, не решаясь ни сбросить седло, ни хотя бы попросить прибавки к жалованью? Мямлей, который стесняется стребовать с бессовестного приятеля деньги, взятые в долг в незапамятные времена? Хронической жертвой семейной тирании? Я – не хочу.

Это не значит, что нужно потакать детским капризам и позволять малышу решительно все. Запрещайте то, что действительно вредно или опасно для самого ребенка и окружающих, но при этом не подавляйте его личность, не глушите в нем тягу к творчеству. Особенно если сами понимаете, что творчество – это нечто большее, чем размазывание водянистой акварели по блеклому тетрадному листочку.

Если Масяня не пойдет по стопам своего дедушки-художника, мы все это как-нибудь переживем. Тем более что в компьютерной «рисовалке» ребенок ваяет такие шедевры, что дедушке впору обзавидоваться. Главное – не убить в маленьком человечке сам дух творчества.

Но дух этот, надо сказать, частенько имеет обличье злого. Вот живой пример.

Мы с сынишкой собираемся спуститься с третьего этажа торгового центра на эскалаторе.

– Мамочка, смотри, какая красота необыкновенная! – кричит ребенок, вырываясь вперед.

Я смотрю и вижу две ступенчатые дорожки, движущиеся в противоположных направлениях. Ничего особенного, обыкновенный эскалатор!

Секундой позже выясняется, что я неправильно смотрю и не вижу главного: круто изгибающейся металлической полосы между двумя близко расположенными бортиками ограждения. Дорожки едут вверх и вниз, а разграничительная полоса шириной сантиметров тридцать остается неподвижной. Что и позволяет моему предприимчивому ребенку использовать ее как катальную горку!

Малыш с ветерком проносится меж двух стеклянных бортов и финиширует гораздо раньше, чем его правильная мамочка. Я в шоке! Беседа о том, что кататься по эскалатору без помощи собственно эскалатора нехорошо, проходит на повышенных тонах и затягивается до прихода отца семейства. Колян интересуется, что случилось. Я в красках живописую супругу случившееся, и вдруг вижу, как у него загораются глаза.