Счастье мне улыбалось

Второй раз я оказалась во Франции уже как турист: мы ездили по Роне, посещали города Южной Франции. Это была обычная туристическая поездка, и особо сильных впечатлений она не оставила, если не считать посещения Тараскона, прославленного Альфонсом Доде в его знаменитой книге о Тартарене. Запомнился спортивный праздник в Ниме, проходивший в сохранившемся до наших дней древнеримском амфитеатре. Нас поразило, что кто-то из зрителей вдруг запел нашу «Калинку», которая тогда была очень популярна за рубежом и называлась у них «Казачок». И весь стадион подхватил эту песню.

Подготовка к поездке во Францию весной 1976 года проходила обычным для того времени порядком. Сначала собрали группу, где все наконец узнали, кто в нее входит. Кроме нас, артистов Театра оперетты, которых было большинство, в группе была жена Мариса Лиепы Маргарита Жигунова из Театра имени Пушкина, несколько человек из Театра Сатиры, в том числе и Анатолий Кремер, артисты других театров… Руководителем группы назначили директора нашего театра Владимира Розова.

Потом мы прошли положенный в те годы инструктаж — как себя вести советскому человеку за границей, куда можно ходить, куда не следует, с кем можно разговаривать, с кем нельзя… Скука несусветная. Сидевший неподалеку Кремер тихо обратился ко мне: «Танечка, я незаметно исчезну, а вечером позвоню вам, чтобы узнать, что такого особенного тут рассказали». И ушел. Вечером он действительно позвонил, и я сказала ему, когда мы вылетаем и что место встречи группы на площади Революции, откуда на автобусе нас повезут в Шереметьево. Обычный разговор. Ничто не предвещало, что эта поездка многое изменит в наших судьбах…

Наутро все собрались на площади Революции, стали садиться в автобус. Я рядом с Натальей Столяровой, Кремер за нами. Ехали, разговаривали, настроение было приподнятое — ведь впереди нас ждали десять дней пребывания во Франции. В самолете Анатолий Львович тоже оказался у нас за спиной. И опять мы разговаривали… И вот во время этого полета стало что-то происходить. Что именно, объяснить невозможно. Мы словно по-новому увидели друг друга, хотя были до этого знакомы много лет. В начале 60-х годов, еще при Канделаки, Кремер работал у нас дирижером, потом ушел в Театр Сатиры. Встречались мы с ним и позже, во время работы над музыкальным фильмом «Эксперимент», который снимался на телевидении, в объединении «Экран». Ставил фильм Евгений Радомысленский, а Анатолий Кремер был композитором и сам дирижировал оркестром кинематографии. Он-то и предложил режиссеру пригласить меня сниматься у него. (Фильм «Эксперимент» показали по телевидению всего один раз, перед самым Новым, 1969 годом, а потом, после звонка одного известного деятеля искусств генеральному директору ТВ С. Г. Лапину, он на экранах больше не появлялся.) Тогда, во время работы над фильмом, я не почувствовала со стороны Кремера особого мужского внимания, а вот мой интерес к Анатолию Львовичу возник, наверное, именно тогда. Но об этом я задумалась, лишь когда мы были уже вместе…

Приземлившись в Париже, мы сразу пересели там на другой самолет — в Марсель. Оттуда на автобусе отправились на Лазурный берег, побывали в Ницце, Каннах, добрались до Монако. Потом вернулись в Париж, где прожили четыре дня. Во время поездки, когда мы гуляли, осматривали города, иногда в компании друзей, иногда вдвоем, стало ясно, что между нами «пробежала искра», возникло нечто большее, чем просто взаимная симпатия, взаимный интерес. Я чувствовала, что Кремер вовсю ухаживает, и мне это было приятно. В Париже он покупал клубнику, еще что-то вкусное, приходил с этим в наш с Натальей Столяровой номер…

Но нам уже хотелось уединиться, побыть вдвоем, и я позвала Кремера на ночную прогулку: у меня остались прекрасные воспоминания от первого посещения Парижа, и я мечтала поделиться ими. Кроме того, я знала, что Анатолий Львович прекрасно владеет французским языком, и во время прогулки по Елисейским полям он мог мне многое объяснить, рассказать. Но главное было в другом: мы уже понимали, что в нашей жизни что-то случилось. То ли это была магия великого города, то ли так распорядилась судьба…

А через сутки я исчезла… Тогда в Париже жила моя подруга детства Надя Корешева, муж которой работал в нашем посольстве, и они пригласили меня к себе. Как было положено, я предупредила руководителя группы Владимира Розова, что ухожу в гости к друзьям, к своим, к советским людям, но, когда я задержалась там и не пришла вечером в гостиницу, все заволновались. А я не только осталась на ночь у подруги, но не вернулась и утром, потому что мы пошли с ней на репетицию в «Казино де Пари». Явившись в гостиницу, я увидела, что Кремер рассердился. Я понимала, что мужское самолюбие было задето — как же так, исчезла, да еще без него…