Счастье момента

– Кажется, у меня где-то оставался коньяк, – сказала она, пошарила рукой под кроватью и вытащила оттуда покрытую пылью бутылку, которая была еще наполовину полной. Хульда открыла бутылку, щедро плеснула коньяк в протянутую чашку и, немного поколебавшись, налила его и в свой чай. Потом села напротив кровати, на стул, со спинки которого свисало ее вчерашнее платье.

– Выкладывайте, – велела она и сама удивилась своему резкому тону. Во дворце желаний Галина всего несколькими словами смогла обуздать разгневанного Педро, однако здесь и сейчас Хульда была главнее, чем эта светловолосая женщина с тонкими чертами лица и высокими скулами.

Галина подула на горячий чай, отхлебнула из чашки и ненадолго прикрыла глаза.

– Как вы вообще меня нашли? – спросила Хульда, внезапно осознав, что Галина не должна была знать ее адрес.

Наконец-то непроницаемое лицо ночной посетительницы дрогнуло. Она скривила красивые губы в насмешливой улыбке.

– Все в округе вас знают, госпожа Гольд, – произнесла она, раскатывая на языке букву «р». Хульда заметила акцент Галины еще в их первую встречу. Казалось, в ее почти идеальном немецком дремала полузабытая мелодия, эхо того времени, когда эти губы произносили слова на другом языке.

– Я спросила торговок на площади, знают ли они Хульду Гольд, женщину с черными, как вороново крыло, волосами, и мне сразу указали дорогу. К слову, реакция дам была… довольно сдержанной.

– Неужели?

– Похоже, далеко не все придерживаются о вас такого же высокого мнения, как вы сами.

– Почему вы думаете, что я высокого мнения о себе? – резко спросила Хульда.

– Нужно обладать манией величия, чтобы войти в логово льва и надеяться вернуться оттуда невредимой. Вы очень самонадеянны, госпожа Хульда. Или, быть может, безумны?

Хульда в ярости закусила губу. Что возомнила о себе эта женщина, которая вломилась сюда, пьет ее, Хульды, коньяк да еще и осуждает ее? Что возомнили о себе базарные торговки, которые отзываются о ней столь пренебрежительно? Хульда призадумалась. На самом деле такое случалось не впервые. Матери, чьим детям она помогла появиться на свет, любили ее, мужчины – обожали, однако одинокие молодые девушки часто вели себя сдержанно, даже враждебно. Раньше Хульда никогда не задумывалась о причинах.

– Хорошо, что вы были там и отозвали своего пса, – с вызовом заговорила она. – Вы часто так делаете? Часто играете в эту игру? Педро кого-то бьет, а потом появляетесь вы, как этакий ангел-спаситель?

Галина загадочно улыбнулась.

– Ах, госпожа Хульда… Что мы делаем, а что нет – вас это не касается, понимаете? Мы с Педро давно друг друга знаем и хорошо ладим. Можете сколько угодно шнырять вокруг, это ничего не изменит. Но в будущем вам стоит держаться от нас подальше.

Хульда воинственно вздернула подбородок.

– А не то что?

– А не то вы поймете, что совсем не знаете правила, по которым живет наш мир. Однако смелость – плохой учитель, потому что можно умереть прежде, чем чему-нибудь научишься.

Галина отхлебнула из чашки большой глоток, и Хульда в очередной раз задалась вопросом, какого черта эта женщина делает у нее дома.

– Итак, чем же я могу вам помочь? – вставая, поинтересовалась она.

– Какая интересная формулировка, – отозвалась Галина. – «Помочь». Я бы выразилась иначе: как вы можете отплатить мне за доброту, за свое спасение?

– Выражайтесь как вам будет угодно, – отмахнулась Хульда. Она устала. Пусть эта женщина назовет свою цену, а не ходит вокруг да около, как кот вокруг горячей каши. Хульда хотела побыстрее распрощаться с ночной гостьей. – Как вы, наверное, уже догадались, я небогата, – продолжила она, обводя рукой скудно обставленную комнату. – Мне нечем вам заплатить. Я могу разве что предложить вам свои профессиональные услуги или пообещать своего первенца.

Кровь отхлынула от лица Галины. Она поджала губы, и по бокам носа и рта у нее побежали две глубокие морщинки, придававшие ей возраст.

– В точку, госпожа Хульда, – выдавила она. – Ваш первенец мне ни к чему, но от своего я бы хотела избавиться.

Хульда уставилась на женщину во все глаза, пытаясь осознать услышанное, и вернулась на место.

– Значит, вы в положении, – пробормотала она.

– Да.

– И хотите прервать беременность.

– Верно.

– Почему, можно спросить?

– Нельзя. Но я все равно отвечу: потому что ребенок не от Педро.

Хульда молчала, терпеливо ожидая продолжения.

– Мы с Педро давно знаем, что после его так называемого «лечения», – последнее слово Галина презрительно выплюнула, – он больше не может иметь своих детей.

– А воспитывать чужих в его намерения не входит?

– И снова в яблочко, госпожа Хульда. Голова у вас варит. Так же говорят, верно?

– Да, говорят.

– У вас, немцев, очень странный, обрывистый язык. Он звучит так по-военному, словно вы все время отдаете приказы.

Хульда почувствовала, как в ней снова поднимается раздражение. Как долго эта женщина собирается отнимать у нее время?