Счастье на кончике носа

— Мама, — прозвучал в полумраке сонный голос Машуни, — а Новый Год уже настал?

— Нет, еще час есть. Поспи.

— Хорошо. Скажешь, когда настанет?

— Скажу.

Я вернулась обратно в кухню и заметила пустые тарелки.

— Ты наелся?

— Да, спасибо. Но подумал, может мне лучше уйти?

— Почему?

— Ты устала. Да и дети спят.

— Глупости. Я еще пол ночи не усну. Увы, но пока кормить приходится не только днем.

— Ясно.

Он помог мне убрать все со стола, оставив только кексы. Я поставила снова чайник, и мы продолжили беседу, в ходе которой вспоминали школьные годы и дорогие сердцу моменты из прошлого. Тимофей оказался очень интересным собеседником и неожиданно строг. Хоть мужчина и пытался показаться мягким, но я понимала, таким его видят лишь единицы.

Новогодний салют стал полной неожиданностью. Мы и не заметили, как пропустили главное событие этого вечера. Пусть и всего на несколько секунд.

— С Новым Годом, Лиза, — полушепотом произнес Тимофей и протянул в мою сторону дымящуюся чашку.

— С Новым Счастьем, Тим.

Мы чокнулись чаем. Звучит воистину бредово, но в ту секунду в душе потеплело. Не алкоголь. Не то, что может затуманить разум, развязать язык, навести на дурные мысли, вызвать агрессию и даже убить, а горячий чай, согревающий изнутри, манящий душистым цветочным ароматом и такой правильный в данной ситуации.

Приятное молчание и наблюдение за яркими огнями, озаряющими небо, окончилось в половине первого. Я проводила Тимофея до двери, дав ему с собой кое-что из выпечки, на завтрак. Удивительно, но он не отказался. И вообще, вел себя так, словно мы больше чем просто знакомые, а дорогие друг другу люди.

Игнорируя его красноречивый взгляд, я пожелала спокойной ночи и поблагодарила за визит. Он же неожиданно приблизился, прикоснулся губами к виску и, улыбнувшись на прощанье, покинул мою квартиру.

Закрыв за ним дверь, я еще некоторое время стояла, бездумно изучая узор на обоях, а после выключила свет и зашла к детям.

Машуня сидела на подоконнике и смотрела в окно, на очередной фейерверк.

— Солнышко?

— Мам, так красиво… А папа, он не увидит больше этого.

— Маша… — на глаза навернулись слезы. Она повернулась ко мне и в свете очередных огней, я заметила мокрые дорожки на сладких щечках моей девочки. — Иди ко мне.

Дочка повисла на моей шее. Даже в ее объятьях чувствовалась тоска.

— Я хотела бы, чтобы он был с нами, мама. Славка и Женька такие красивые. Они бы ему очень… — Машуня вновь заплакала. Какая же я дура. Мой ребенок страдал, а я тем временем сидела в кухне и смеялась. Глупая женщина.

— Папа всегда будет с нами, малыш, — отстранила ее чутка от себя, чтобы утереть крупные слезы. А потом маленькие ручки утерли и мои.

— Мама, я… — она задумалась, — я не буду против дяди Тима. Он очень хороший. И, кажется, он нас любит. Только ты папу не забудешь? — и посмотрела на меня с такой надеждой, что сердце защемило от боли.

— Не забуду. Тем более, что Женька всегда будет о нем напоминать.

Дочь снова прижалась ко мне, уже не плача, а лишь вздыхая, судорожно переводя дыхание и постепенно засыпая. Такая умная, понимающая и…

На часах уже перевалило за третий час ночи, а я все стояла у окна и думала. Обо всем. И о Жене, и о детях, и о любви, которая прошла, и о любви, которая грядет, и о Тимофее. Что-то неуловимое и приятное было в сегодняшней встрече. Внимание, забота, восхищение — именно этого мне не хватало все эти годы, чувствовать себя нужной, важной, красивой. И хоть это в какой-то мере было эгоистичным, нестерпимо захотелось увидеть этот заинтресованный взгляд вновь.

Глава 23

И я увидела. Уже через день, когда за минуту до звонка в дверь разглядывала подаренный Тимофеем букет. Он принес кое-что из продуктов, поужинал вместе с нами, подержал в руках Славку с Женей, и уже через два часа уехал. А мое сердце тем временем сжималось от давящих обязательств. Конечно, Тим предупредил, что ничего не попросит взамен, однако, каждый раз, смотря в его полные надежды глаза, на меня будто сваливался груз ответственности, который утяжелялся на протяжении всего января. Позади остались уже многие события, праздничные и наоборот, грустные, а я все боялась сделать этот шаг вперед, сломать барьер в своем сознании.

Но он все-таки разбился, в день рождения Маши, когда на пороге моей квартиры появилась свекровь.

— Здравствуйте, Елена Марковна. Проходите, — распахнула перед ней дверь, но заметила еще и поднимающегося по лестнице свекра. — Семен Виссарионович?

— Привет, Лизонька, — поздоровался пожилой мужчина после того, как устало выдохнул. — ух, давно мои ноги не испытывали такую нагрузку.

— Лифт вчера сломался. Еще не починили, — будто извиняясь за домоуправление, сообщила ему.

— Да ничего. Пора бы и тряхнуть стариной. В гости впустишь, внуков посмотреть?

— Конечно.

Я отодвинулась в сторону, испытывая неловкость. Внезапно сердце кольнуло в тревожном предчувствии, но оно быстро спряталось, уступив место стыду. Да, у меня в собственности имелся просторный дом, но я продолжала жить в маленькой квартирке, ни разу не элитной, лишь с легким косметическим ремонтом.