Счастье, разорванное надвое

Из окна машины Вера любовалась свежей зеленью, цветущими клумбами, деревьями, некоторые из которых ещё цвели, другие же были увешаны мелкими зелёными плодами. В салоне ощущался еле уловимый цветочный аромат.

– Как хорошо! Опять наступило лето. Скоро я возьму на руки нашего сыночка! Какое счастье! – Шептала она мужу.

Вдруг на Веру нашло озарение. Она чувствовала запахи, но так, как это было до той трагедии.

– Ты знаешь любимый, мне кажется, что моё обаяние снова стало обычным. Выполнять функции собаки, у меня больше не получиться. – Сказала она.

– Ну и ладно, теперь нам это уже не нужно. – Усмехнулся Виталий. – У моей девочки, много других талантов.

Войдя во двор, женщина удивлённо остановилась.

– Как ты это? Здорово! Спасибо любимый! – Растерянно проговорила она, глядя на белоснежную беседку, стоящую на том месте, где раньше был стол с навесом. Она была такая же, как та…. Внутри сооружения находился большой деревянный стол и скамейки с мягкими спинками и сиденьями.

– Это он для женушки старался! Торопился, чтобы успеть к твоему приезду! – Сказала Тамара, подбегая к ним. – Здравствуй Верочка! – Продолжала она. – Наконец-то все дома, заждались мы тебя.

Женщины расцеловались, и Вера заспешила к сыну. Гришенька спал, подёргивая губками.

– Счастье ты моё! – Прошептала Вера. – Мне кажется, он ещё вырос? – Спросила она.

– Да, он у вас богатырь. – Ответила Наталья Борисовна. – За неделю набрал четыреста граммов.

– Пойдём, тебе нужно отдохнуть с дороги. – Позвал жену Виталий. – Как только сын проснётся, Наташа его покормит и принесёт наверх.

В мастерской Вера подошла к портрету Юры с Леной и погладила его рукой.

– Скоро я вас допишу, мои дорогие и наш с тобой портрет тоже закончу. – Сказала женщина, глядя на мужа. – Там, в больнице по ночам я его мысленно писала и чувствовала твои губы на своих волосах.

– Так? – Мужчина подошёл сзади и прикоснулся губами к её голове. – Ты пахнешь лекарствами. – Заметил он.

– Именно так. – Прошептала Вера. – Она закрыла глаза, и, запрокинув голову, прижалась затылком к его груди. – Я хочу в душ, вместе с тобой. – Сказала она и, предваряя вопрос, лукаво добавила. – Дмитрий Александрович сказал, что я почти здорова. Потом она вдруг смущенно проговорила. – У меня аккуратные швы, тебе не будет неприятно.

– Глупышка моя. С этими швами, я люблю тебя ещё больше! Ты наполнила мою жизнь смыслом, ты научила меня любить, ты родила мне сыновей. Благодаря тебе, я вообще выжил. Как же я по тебе скучал! – Сказал мужчина, подхватил жену на руки и понёс в ванную комнату.

Вера расчесывала влажные волосы и, улыбаясь, смотрела на мужа.

– Пойдём, покажу. – Позвал её Виталий.

На балконе стояла новая мебель. Это были кресло-качалка, мягкий диванчик и коляска для малыша.

– Хорошо! – Довольно улыбнулась женщина и присела в кресло. – Я буду здесь отдыхать, а сынок принимать воздушные ванны. – Размечталась она, присаживаясь в кресло.

– Вот и отдыхай пока, вечером будут все. Илья с Тамарой готовят ужин, я схожу к ним. – Сказал Виталий, покидая балкон.

Вера откинулась на спинку кресла и опустила веки. Лёгкий аромат цветов, смешанный с запахами моря приятно щекотал ноздри женщины. Она подумала, что сейчас стало даже лучше, посторонние запахи не будут отвлекать её от творчества. Осознание того, что рядом близкие родные люди, добавляло комфорта.

– Выпей молочка, Верочка. Ты голодная? – Услышала женщина голос Тамары и открыла глаза.

– Нет, спасибо. Мы перекусили в самолёте, но молока с удовольствием выпью. – Ответила Вера и забеспокоилась. – Что-то Гришеньки долго нет!

– Наташа его уже кормит, скоро принесёт. Хорошая женщина, спокойная, умная. Наш-то говорит:

– Чтобы мы с женой были спокойны за ребёнка, я хочу поставить у его кроватки камеру.

А Наташа, не моргнув глазом, отвечает:

– Я буду переодеваться за ширмой, там камеру ставить не нужно, а за своим ребёнком наблюдайте сколько угодно.

– Так, что хоть сейчас, можешь любоваться своим сыночком. – Сказала Тамара, кивнув на пульт и, тут же остановила Веру. – Потерпи пять минут. Я что сказать хотела. Виталий ведь ребёнка на руки ни разу не взял. Наташа говорит, зайдёт, посмотрит, обо всём расспросит и пошёл. Как будто не отец. Это что с ним такое? Боится что ли, Юра то без него вырос? – Рассуждала женщина.

– Я думаю, что ему стыдно перед Гришенькой. – Предположила Вера. – Тогда, когда Виталию сказали, что беременность для меня смертельно опасна, он хотел организовать выкидыш, чтобы избежать худшего.

– Ну и что теперь? – Возбуждённо заговорила Тамара. – Услышав, что тебе нельзя рожать, я тоже считала, что жизнь мамочки важнее. Теперь же, когда Господь нас всех уберёг от греха и Гришенька родился, теперь-то всё здорово!

– Спасибо, что рассказала, что-нибудь придумаю. Я уверена, что всё утрясётся. – Прервала её Вера. – Ты скажи как у вас с Ильёй Ивановичем? – Вдруг спросила она.

– Ты знаешь? – Жутко смутилась Тамара.

– Мы с Виталием давно всё знаем и очень за вас рады. – Улыбнулась Вера. – Ты изменилась, стала такая умиротворенная и загадочная, как Мадонна. Я потом напишу твой портрет.