Счастлив как бог во Франции

Я как раз проходил мимо их столика, когда Динозавр что-то тихо сказал офицеру СС, а потом громко произнес для всех окружающих:

— Когда тебе придется встретить маленького усатого австрийца, скажи ему, что если он не хочет проиграть войну, пусть лучше ни во что не встревает. И, конечно, идущие на смерть приветствуют его.

Окружающие дружно рассмеялись, и танец бокалов возобновился, даже не подождав, пока уйдет эсэсовец. Мне стало ясно, что Динозавр ничего не боится. Это был прекрасный пример мужественного человека, который сознает, что он незаменим и, к тому же, уверен в своей близкой смерти. Он понимал, что без него Германия может проиграть войну на море. Уверенность в ожидающей его смерти основывалась на ясном понимании того, что частые потери немецких подводных лодок делали его выживание невозможным. Я почувствовал уважение к этому человеку и едва ли не восхищение. Действительно, он был достоин восхищения за смелость, с которой бросал вызов власти нацистов, пусть и под прикрытием опьянения. К тому же, через несколько дней он уходил в море в железной коробке, которая должна была рано или поздно стать его гробом. Он знал, что на протяжении нескольких недель ему предстоит охотиться на грузовые суда, сея смерть среди моряков, отнюдь не всегда военных, которых он сможет увидеть только в виде едва различимых фигурок с помощью выставленного на поверхность перископа.

Эсэсовцы ненавидели его и других старых моряков за неспособность понять, какую великую выгоду им и какую пользу Германии может принести их рабская покорность.

Я и мои товарищи находились здесь, чтобы убивать этих разочаровавшихся в жизни людей с бледными лицами из-за недель, проведенных без солнца, в бедной кислородом атмосфере. Получив информацию как от нашей сети, так и от других агентов, английские морские охотники должны были перехватывать немецкие субмарины или сразу на выходе из рейда, когда они передвигались в надводном положении, или немного позже, когда погружались на перископную глубину. Затем они уходили на глубину и становились недоступными как для бомбежки с воздуха, так и для кораблей. Но тогда нужно было бояться глубинной бомбы, которая вспарывает корпус подлодки, словно нож консервную банку. В этом случае агония несчастных может продолжаться часами вплоть до того состояния, когда человек уже перестает что-либо соображать. Случалась и почти мгновенная смерть, когда вражеский эсминец атаковал и разрезал подводную лодку на две части, как какую-нибудь примитивную рыбацкую посудину.

У подводника, обосновавшегося возле стойки, был взгляд человека, не раз смотревшего в глаза смерти при экстренном погружении. В этом взгляде навсегда запечатлелся инстинктивный ужас перед морской бездной. Позднее я узнал, что это старший механик, что его зовут Вольфганг и что он считается лучшим механиком подводных лодок не только на этой базе, но и во всем германском флоте. Этот человек мог отремонтировать дизель в любом состоянии и на любой глубине. Товарищи высоко ценили его и старались сберечь любой ценой, насколько это было возможно. С его появлением бар наполнялся едким запахом машинного масла. Он казался немного смешным с его редкими желтыми зубами и голубыми глазами под кустистыми бровями, похожими на китайские шапочки. Сидя в одиночестве и осушая одну кружку пива за другой, он отвечал обращавшимся к нему товарищам ворчанием пещерного человека.