Счастливая звезда (Альтаир)

Надя почувствовала, что говорит совсем не то, и смутилась своей откровенности. Однако нужно было хоть чем-то подбодрить студентов, не познавших еще тернистого пути в науке. Сама же она считала, что опыта этого у нее вполне достаточно для покровительственного разговора со студентами. Надя поучала, чего, например, Митяй не выносил.

— Вот послушайте, — назидательно говорила она, опасливо косясь на дверь: не войдет ли Вячеслав Акимович? — Надо прежде всего при любом эксперименте исключить все неожиданности. Ведь это же основное правило. Кто вам мешает?

— Конечно, усатый! — раздраженно выпалил Лева. — Если бы не он… Э, да что там говорить! — он безнадежно махнул рукой.

— Оставим этот вопрос, — солидно заметила лаборантка. — Он не имеет никакого отношения к науке. Прежде всего, необходимо доказать, что «Альтаир» не пустая игрушка. Вам говорил Вячеслав Акимович об испытаниях на дальность?

— Говорил, — буркнул Гораздый. — Ну и что же из этого?

— Я думаю, что вам понятно. Надо провести эти испытания, и если результаты будут достаточно убедительны, это вновь заинтересует Вячеслава Акимовича… А всякие… не технические препятствия вы сможете устранить и без моих советов… Я говорю о любопытствующих физиономиях перед объективом.

— Ну, если я сейчас застану эту физиономию у аппарата, — сжимая кулаки, говорил Митяй своим друзьям, когда спускались по лестнице, — она будет выглядеть совсем иначе, чем на экране.

Как бы соглашаясь с Митяем, Журавлихин промолчал.

Странная память у Нади Колокольчиковой. Она помнила все: лабораторные записи, номера телефонов, числе мячей, пропущенных в ворота «Спартака», но фамилии, которые она когда-либо слышала, из ее памяти сразу же исчезали. В лучшем случае она просто путала их: фамилии «Карпов» и «Карпухин» для нее были абсолютно тождественны, так же как «Иванов» и «Петров». Цифры куда легче запоминаются, чем фамилии… Но эта особенность Надиной памяти не всегда располагала к шуткам. Бывали и неприятные минуты. Вячеслав Акимович просил Надю вызвать мастера опытного цеха Никитина, а она спрашивала Никифорова. Тренируя волю, лаборантка пыталась как-то воздействовать на свою незадачливую память. Еще бы! Путая фамилии, она огорчала инженера и ставила его в неловкое положение. Надя практиковалась, заучивая подряд фамилии в телефонной книге, учила их, как формулы, но ничего не помогало. Запоминались страницы, номера домов и квартир, а «Ивановы» и «Петровы» скользили поверх ее сознания.

Фамилии Журавлихина, Гораздого и Усикова ей тоже ничего не напоминали.

Нельзя сказать, что об этих юношах написаны монографии, известные всему читающему человечеству. Поздними вечерами бродя по садам и паркам, впечатлительные девушки не шептали их имен, не искали их портретов среди фотографий киноартистов, выставленных в газетных киосках. Однако кому-кому, а лаборантке Колокольчиковой следовало бы помнить, что совсем недавно об этих студентах писали в радиожурнале. За конструкцию маленького переносного телевизора студенческое научное общество получило вторую премию на Всесоюзной радиовыставке. В постановлении жюри упоминались фамилии Журавлихина, Гораздого и Левы Усикова. О них же писали в вечерней газете, где была помещена фотография молодых конструкторов со своим аппаратом. Вместе с ними снимались еще шесть активных участников научного общества, но вполне понятно, что основные конструкторы сидели в центре и Надя Колокольчикова могла бы обратить на них свое благосклонное внимание.

В тот вечер, после не совсем удачной демонстрации «Альтаира», Надя приехала домой поздно. Тут же позвонил нетерпеливый Усиков. Желая ее обрадовать, он торжественно сообщил, что час назад решился вопрос об испытаниях на дальность.

— Женечка посоветовался с ребятами. И что бы вы думали? Все в один голос заявили — поручить испытания Гораздому и мне.

— А как же ваш товарищ?.. Этот, как его… — Надя мучительно вспоминала фамилию. — Журавлев?

— Вы хотели сказать — Журавлихин, — поправил ее Лева. — Он… это самое… не может, едет лечиться. Придется вдвоем испытывать «Альтаир». Потом, наверное, отправимся к морю, если Митяй не заартачится.

Дальше Усиков стал уже хвастаться, будто ему научное общество поручило оформление отчета по разработке «Альтаира».

— Надо же теоретически обосновать исследования, — говорил он. — Это немаловажный участок нашей деятельности.

Он пожаловался, что двоим будет трудновато испытывать за городом громоздкий аппарат, но многие ребята разъехались на каникулы и, кроме, как ему, Леве, и Митяю, доверить такое ответственное дело некому. К тому же у Митяя не только опыта, знаний, но и силы хватит дотащить любой аппарат.

Колокольчикова искренне пожелала студентам удачи. Ей самой, как она говорила, «ужасно» хотелось принять участие в этих испытаниях. Но что поделаешь, у нее «страшно» много работы, Вячеслав Акимович сердится.

— Вообще, надо за ним следить, он рассеянный, но дядька хороший, умный, справедливый и прочее. Вы его еще полюбите, Журавлину привет. Ни пуха ни пера!