Счастливых бандитов не бывает

«Эсквайр» находился в парке, но зелень не приносила прохлады: августовское солнце палило во всю силу. Зато мощные кондиционеры хорошо охлаждали вытянутый зал, оформленный под английский клуб: чопорно и достойно. Столы выстроили почти на всю длину, во главе поставили массивные кожаные диваны, далее – стулья. Во главе сидел не юбиляр, а генерал Глазурин. Точнее, сейчас он стоял и произносил тост.

– Древняя молитва гласит: «Дай мне спокойствия, чтобы принять неизбежное, дай мне смелость, чтобы изменить то, что можно изменить. И дай мне мудрости, чтобы отличить одно от другого!»…

Новый начальник УВД считался философом и часто говорил загадками. Вот и сейчас все не поняли, что он сказал. Но виду не показали. После небольшой паузы кто-то крикнул: «Великолепные слова!» – и зааплодировал. Но Глазурин поднял руку, давая понять, что тост еще не закончен.

– …У нашего дорогого юбиляра, Василия… э-э… Михайловича, есть и спокойствие, и смелость, и мудрость! Так пожелаем ему, товарищи, крепкого здоровья, чтобы как можно дольше пользоваться этими благами, которые отпустила ему природа!

– И денег побольше! – крикнул с места зам по кадрам Левановский. Он считался циником и бравировал этим.

Смех, аплодисменты, крики «ура!». Кричали и аплодировали не юбиляру – кричали Глазурину. Генерал Нырков в тщательно отутюженном и жарком штатском костюме во время тостования застыл по стойке «смирно», локоть отставлен, рюмка на уровне груди. Он громко поблагодарил начальника, четко выпил и сел на место.

Лис переглянулся с Волошиным.

– Намек ясен, – кивнул Волошин. – Принять неизбежное, мудрость и все такое… Переаттестацию Жук не пройдет, вот увидишь, выпиз…т по возрасту, хотя могут продлевать до шестидесяти.

Жуком, а точнее Колорадским Жуком, Ныркова прозвали за его безупречно ухоженные черные, щеточкой, усы.

– Я не удивлюсь, если и мы не пройдем, – сказал Лис.

– А чего тут удивляться? Смена команды…

– Не знаю, кто на твое место метит, а в кресло Жука вон тот сядет. Вон, видишь, полкан икру мечет, старается? – Волошин показал вилкой на полковника Уфимцева, который приехал вместе с Глазуриным и ждал должности. Сейчас он, привстав с места, подкладывал генералу салат и улыбался во весь рот.

– А какого рожна Жук его пригласил сюда? – сказал Лис. – Уфимцев родственник ему, что ли? Или под пули ходили вместе? Шваль всякую собрал, понимаешь… А Вальку Литвинова не позвал, между прочим! Хотя двадцать лет вместе проработали! И Рывка с Панкратовым тоже. Так что сам виноват!

– Валька больше не мент, – заметил Волошин. – Он в банке служит, в безопасности. Рывок тоже куда-то в бизнес подался…

– Хрен там! Валька хоть на автобазе, хоть в столовке на раздаче работать будет, все равно он – мент! И ментом останется! – проговорил сквозь зубы Лис. – А Уфимцев этот… Он уже сейчас за бармена сойдет – вон как обслуживает начальство!

– Ты скажи спасибо, что нас пригласил. В общем-то, не по рангу. Особенно мне… Да еще с девушками…

– Спасибо. Но я, между прочим, с законной женой.

– Ну… Может, я тоже женюсь на Александре!

Высокая блондинка с непрокрашенными корнями волос скептически улыбнулась и толкнула Ребенка в бок.

– Слыхала? Будешь свидетелем!

Лис выпил, покрутил головой. И повторил:

– Новая команда. Закон жизни.

– Команда! – сказал Волошин. – Прихлебатели они, а не команда! Сгрудились вокруг этого Глазурина, как трутни вокруг матки!..

Лис рассмеялся. Сравнение было удачным. Представители так называемой «новой команды» сгруппировались в головной части стола, на диванах, рядом с Глазуриным, вели свои разговоры, смеялись своим шуткам, почтительно затихали, когда Глазурин снисходил до беседы с подчиненными. С остальными гостями они не перемешивались, на юбиляра внимания почти не обращали. Шестеро «варягов» – майоров и подполковников, с ними Левановский. Вот уж кто настоящий жук! Не потому, что чернявый. Каждый новый начальник начинает с обещания уволить «этого проходимца». А через полгода глядишь – лучшие друзья! Вот и сейчас успешно вливается в окружение Глазырина. А вслед за ним потянутся и другие из «старой команды»…