Счастливых бандитов не бывает

Острым осколком горлышка он ткнул в руку одного из стероидных братцев (кажется, Лёлика), опять брызнула кровь, тот заревел, вскочил, в невредимой руке щелкнул выкидной нож. Алевтина с визгом убежала, Болик тоже заревел и, как танк, бросился на обидчика. Гарик отступил, быстро достал свой «макар», без предупреждения выстрелил в пол. Брызнули в стороны осколки плитки «версаче». Визг и рев сразу прекратились – тишина. Только Болик вдруг вскрикнул жалобно, как раненый заяц, запрыгал на одной ноге, завалился на стул. Лёлику явно не хотелось, но он все-таки шагнул вперед со своим ножом. Он держал его по-детски, будто собрался резать шницель на тарелке. Из левой руки обильно течет кровь, рожа трясется, будто он уже обосрался раз десять. Гарик даже оскалился от удовольствия, навел «макар» в широкую накачанную грудь.

– А ну, брось пику!

Он бы с удовольствием снова нажал спуск, был бы повод. Но дзынькнула сталь, выкидуха запрыгала по полу. Лёлик присел, закрыв голову руками. Все!

Победитель Гарик торжественно возвышался над побежденными. Из-под сведенных бровей хищно блестели маленькие глазки, огромная нижняя челюсть выдвинута вперед. Казалось, еще секунда – и, разрывая одежду, вылезут наружу обросшие шерстью мослы, почернеют губы, вылезут когти и клыки: Гарик Речпортовский обернется страшным волчиной-упырем…

В баре вспыхнула паника. Посетители вскочили с мест, шарахнулись к выходу. Девчонки рабочие места не покидали: напротив, они высыпали на подиум – и Алевтина, и Надя, и Верунчик, и неизвестная китаянка, и какая-то рыжая, сгрудились возле шеста, обнявшись, как будто иллюстрировали песню «Врагу не сдается наш гордый “Варяг”…» Но патриотический смысл сцены портили стриптизерский шест вместо мачты, шнурки вместо одежды, а особенно легкомысленные кисточки, подрагивающие на грудях Алевтины.

«Доберманы» вели себя грамотно: потихоньку оттирали оставшихся людей в сторону черного хода.

– Спрячьте ствол, Николай Николаевич! – крикнул один из охранников. – Все в порядке!

Гарик осматривался, оценивая обстановку.

– Теперь в порядке! Теперь все видят, кто здесь главный!

Постояли, поглазели друг на друга. Гарик неожиданно улыбнулся. Медленно, чтобы охранники видели его руки, сунул «макара» за пояс. Взял со стола Колотухи уцелевшую бутылку, посмотрел на этикетку, отпил из горлышка. Остальное вылил на поверженных противников.

– Живите пока, уроды! – проговорил он, поставил бутылку на место, утер рот рукавом дорогой рубашки и неспешно пошел к выходу. Он никого не боялся, а потому не оборачивался. И все видели, что Гарик никого не боится. И все же вряд ли кто-то им восхищался…

– Не, ребята, я к нему не пойду, – сказал один из «доберманов». – Ни за какие «бабки»…

Гарик вышел на крыльцо, жадно вдыхая чистый после прокуренного зала воздух. Бледный гардеробщик нес за ним пиджак. На дороге ждал «линкольн-навигатор», Евгений выскочил навстречу и распахнул дверцу.

– Садитесь, пацаны! – предложил Гарик двоим оставшимся. Но те только отрицательно покрутили головами.

– А чего твои кореша передумали? – спросил он, когда джип тронулся.

Евгений пожал плечами.

– Стрельбы испугались. И вообще… Они на другую работу нацелены…

– Чтобы чистенькими оставаться? – издевательски усмехнулся Гарик. – Чтобы все по закону?

– Ну, типа да…

– А ты чего же?

Евгений снова пожал плечами.

– У меня свадьба скоро… Хороший ресторан снять хочу, невесте – классное платье, достойное кольцо, свадебное путешествие… И квартиру надо нормальную, и чтобы жить прилично…

– Да, тогда ты правильно выбрал, – благодушно сказал Гарик. И распорядился: – Давай домой!

– Это куда?

Он хотел выматерить бестолкового новичка, но вспомнил свой план и сдержался.

– Я покажу, Женя. Рули на набережную. А ребят, таких как ты, подтяни. Ведь многие хотят жить по-человечески.

– Сделаю, Николай Николаевич, – отозвался новый телохранитель. – Я на курсах со многими учился. И многие без работы…

Гарик довольно кивнул. Евгений все хватал на лету, он был сообразительней, опрятней и почтительней, чем Самоха. Да и машину вел гораздо уверенней.

* * *

Они договорились встретиться в «Фобосе». Оксана опоздала на десять минут, что для нее не рекорд. Зато притащила с собой какую-то рыжую девицу в короткой юбке и гетрах в черно-белую полоску. Да, еще на высоченных тонюсеньких «шпильках» стоимостью с «оку».

– Катька, это Илона, – восторженно сообщила она. – О ней «Элитный Тиходонск» целый разворот напечатал, с фотографиями!

Ребенок кивнула, не доставая изо рта соломинку. Ну, напечатал, и что? Пятьдесят тысяч портрет на обложке, тридцатник – хвалебный очерк с четырьмя снимками, пятерка – краткая информация. Так что, бросаться ей на шею и целоваться взасос?

– Ты чего, Катюха? Небось со своим поссорилась?

Оксана кивнула официанту, показала на пальцах: «Два больших!»