Screenplay 2. Зачарованная

– Так вот, завтра мы узнаем, правда это или нет. Я хочу быть уверен в тебе, милая.

– Хорошо, – сказала я, надеясь, что завтра не наступит никогда.

– Если вдруг я забуду, напомни мне убрать ствол подальше, а то ведь дело такое… После того случая стараюсь не брать его с собой на ммм… переговоры. – Максим замолчал, сжимая кулаки. Потом расслабился, достал из бумажника купюру, начал скатывать её в трубочку. Бормотал: – Видела бы ты его лицо, Катюша, не лицо, а кусок мяса, и не поймёшь, где там, в этом месиве, глаза, а где нос. Сидит, еле дышит, всего трясёт от сыворотки, прям видно, как мозги кипят. Судороги, конвульсии. Пускает кровавые пузыри, воет, но держится. «Ну, – спрашиваю в который раз, – говорить-то будем?» И тут он очень медленно поднимает голову, посреди мяса раскрывается глаз, потом рот, и он хрипит: «Вам, шакалам проклятым, всем как баранам головы отрежут». Через секунду его мозги висели на стене…

Максим поднёс свёрнутую купюру к лицу, вдохнул одной ноздрёй, потёр нос, затем второй. С интересом уставился на меня, наклонив голову вбок.

– Как думаешь, почему я выстрелил? – спросил он, а я заметила, что в глазах его нарастает какой-то странный стеклянный блеск. – Потому что разозлился? И поэтому тоже, Катюша, но ещё и потому, что я испугался. Такая нечеловеческая выдержка, как будто передо тобой робот… А они и не люди, Катюша, не люди, – зашипел он, брызгая слюной. – Да и я не человек. Из нас делают машины, просто машины, неспособные на эмоции. А как иначе работать? Иначе с ума сойдёшь. И эта дрянь, – кивнул он на горку порошка, – тоже только для того, чтобы не сойти с ума. И коньяк, и виски тоже только для этого… Думаешь, я чудовище? Не буду тебя разубеждать, я сам боюсь того, чем стал… Знаешь… Тебе приходилось когда-нибудь убивать ребёнка? Маленького мальчика лет двенадцати? Приходилось стрелять ему в голову, чтобы он не выстрел в твою? Этих зверёнышей с пелёнок натаскивают, как собак… Много я повидал, Катюша, очень много, и у нас здесь, и в командировках в горячих точках. Жалею иногда, что жив до сих пор, такие мысли в голову лезут, такая дрянь по ночам снится… Но кто-то должен это делать, чтобы вы жили спокойно. И ты, милая, и все остальные..

Преисполненная глубочайшего омерзения, отвернувшись, ненавидя его всей своей спиной, я без сна лежала рядом с всхрапывающим Максимом. Ну и чего я добилась? Выиграла немного времени? Я ведь не собираюсь жить с ним? Опять скрываться, прятаться… Где? В другом городе? В другой стране? Но я так люблю свой дом, люблю Москву, у меня здесь все друзья, все полезные знакомства, в конце концов, здесь вся моя работа. В голове у меня были идеи новых проектов, которые я частично уже начала реализовывать и потратила на них кучу сил и нервов. Стоило мне оставить свою мошенническую деятельность, стоило заняться легальным бизнесом, как на моей честной жизни снова пытаются поставить крест. Проблема.

Подумаю над этим внизу, не могу больше находиться рядом с ним. Я не стала включать ночник, побоявшись разбудить похрапывающее тело. Набравшись смелости, спустила ноги вниз, в ужасающую прикроватную черноту, дыхание тут же перехватило. Темнота – это, наверное, единственное, чего я боюсь, но зато боюсь так, словно в этом страхе сосредоточились все остальные возможные. Может, дело в крысином подвале, в котором я чуть не умерла в детстве, может, в чём-то ещё. Так или иначе, темноты я боюсь до умопомрачения, до потери сознания, ничего не могу с собой сделать.

А однажды вообще.

Глава 2

– Антон, можешь приехать? – изо всех сил сохраняя спокойствие, но всё же трясясь всем телом, выдохнула я в телефон.

Даже не видя его, я почувствовала, как он напрягся. Никогда прежде я не приглашала его в гости, он сам приезжает, когда ему вздумается, но вот тогда, года два назад, впервые позвала его.

– Что случилось?

– Ну… – переминаясь с ноги на ногу, я пыталась придумать повод, но в итоге решила сказать правду: – Мне страшно.

– Тебе кто-то угрожает? – осторожно спросил он.

– Нет. Простой приезжай, пожалуйста.

– Заметила слежку? Кто-то следит за домом?

– Да нет же! Всё в порядке, просто мне страшно!

– Ты можешь толком сказать, в чём дело? Мне брать ребят? Звонить кому-нибудь?

– А ты можешь перестать задавать мне дурацкие вопросы?! – сорвалась я. – Я же попросила просто приехать!

– Двадцать минут, – отрезал он, и меньше чем через обозначенное время я уже открывала ворота.

Никогда ещё я не была ему так рада и повисла у него на шее, едва он переступил порог.

– Привет, чего так долго?

– Лизавета, ты в своём уме? – спросил Антон, озираясь по сторонам. – Я доехал за пятнадцать минут!

– Мне показалось, ты ехал целую вечность, – бубнила я, стряхивая снег с его растрёпанных волос.

– Намекаешь на то, что нам пора обзавестись вертолётом?

– Нет…

Всё ещё озираясь, он позволил себе сальную ухмылочку:

– Может, на то, что нам пора жить вместе?

– Ладно, не придуривайся. Давай пальто.

Он снял туфли, и мы прошли в холл.

– Сделать тебе чай?

– А почему сама? Где Марта?