Screenplay 5. Забывшая

Сегодняшняя отражённая я являла собой именно то, что я, будучи ребёнком, так настойчиво отыскивала в зазеркалье, – свою противоположность. Я была напугана, но её лицо не выдавало ни капли беспокойства, я была полна решимости действовать, изменить что-то, но её черты отражали покорность судьбе, я чувствовала себя молодой девчонкой, у которой вся жизнь впереди, а её глаза говорили о смертельной усталости, которая бывает только в конце пути. Я всё ещё была собой в конце концов, но она мной не была.

Скинула одежду, намереваясь принять душ, и снова повернулась к зеркалу. Застыла.

Сколько я уже вот так стою? Полчаса? Час? Сколько ещё понадобится мне времени, чтобы осознать, что в этом теле действительно живу я сама? Чтобы соотнести себя с этим отражением? Эту странную короткую причёску я ещё могу принять, сквозь это чужое измождённое лицо при ближайшем рассмотрении проступают мои черты, но тело… Итак, о чем же оно мне может рассказать? Определённо его холили и лелеяли, пестовали, будто самое смертельное оружие массового поражения. Дело даже не в худобе, дело в том, что это тело обросло мышцами. Они сухие и твёрдые, точёные. Рельефные руки и ноги, спина, кубики на животе. А задница! Сколько бы я ни поворачивалась, зеркало великодушно являло взору всё новые и новые мышцы, названий которых я даже не знала, но над которыми, судя по всему, усердно трудилась последние годы. Ощупывала себя. Обтянутый бархатом гранит. Красиво.

Очень красиво.

Что ж, спасибо тебе. Ты отлично потрудилась, пока меня не было. Раздобыла мне новое тело, любящего мужа и миллионы. Сколько у тебя это заняло времени? Шесть лет? Могла бы и побыстрее справиться, всё-таки это моя жизнь и моё время, впрочем, ладно. Постарела вроде не сильно, только вот лицо какое-то… Я взяла чужую, принадлежащую мне, зубную щётку, выдавила на неё горошину зубной пасты и начала чистить… Я пригляделась внимательнее к своему отражению… Начала чистить свои идеально ровные белоснежные зубы, так и просящиеся на обложку глянцевого журнала.

Даже мои собственные зубы в моём собственном рту были чужими…

Глава 3

Я понимала, что должна начинать общение с мужем, но не знала, как переступить через себя, через свою скованность. Я его боялась. Чувствовала себя маленькой и брошенной, как в детстве, когда тебя не забрали вовремя из садика и ты остаёшься в группе в одиночестве. Мне казалось, я совершенно не умею себя вести, не знаю даже элементарных вещей, не отличу правой руки от левой. Чувствовала себя дикаркой, не способной на долгие разговоры, способной только бросать короткие испуганные междометия в ответ на его вопросы. Казалось, я всё буду делать не так, как надо: не так ходить, не так смеяться, не так разговаривать. Не так, как он привык. Я боролась с собственной неуверенностью часа два, после чего всё же отважилась спуститься вниз.

Он поставил на стол ещё одну чашку, налил в неё горячего зелёного чая.

– Что с моими зубами? – спросила я хмуро, двигая чашку к себе.

– А что с твоими зубами?

– Они не мои. У меня что, вставные челюсти?

Я смотрела на то, как он смеётся – мощно, с удовольствием, с громким раздельным ха-ха-ха, наклонив голову влево. Думала о том, что этот смех что-то мне напоминает, будто я уже видела это где-то. Может, в каком-то фильме, может, во сне, а потом вдруг до меня дошло, что передо мной не кто иной, как собственный муж, и, конечно, мне должны быть хорошо знакомы его манеры.

– Это люминиры, Лу, – сказал он, просмеявшись.

– Что такое люминиры? – спросила я всё так же мрачно, нисколько не заразившись его весельем.

– Тоненькие, как контактные линзы, керамические пластинки. Почему ты злишься? Они тебе не нравятся?

А правда, с чего это я злюсь?

– Ну нет, почему же? – скрипнула я зубами. – Очень красиво.

– Да, это красиво. Помню, когда я впервые тебя увидел, твои зубы были немного неровными. А теперь всё идеально.

Мы помолчали.

– А с телом моим что? – спросила я. – Чем я занималась? Каким спортом?

– Всем понемногу. Железо, йога, единоборства. Много бегала.

– Бегала? – поразилась я. – Ненавижу бегать!

– Ну так не бегай, я же не буду тебя заставлять.

– Что ещё ты не будешь меня заставлять? – вырвалось вдруг из меня.

– Ничего, – спокойно ответил он, – кроме одного. Ешь, пожалуйста. Тебе нужно набрать прежний вес.

Он взял со стола сигареты, отточенным движением вытряхнул последнюю. Смял пустую пачку и небрежно швырнул её на стол.

– Чего? – нахмурился он, когда увидел, что я гляжу на скомканную пачку. – Только не говори мне, что тоже хочешь.

– Есть ещё?

– Ты больше не куришь, Лу, – сказал он, отгоняя дым от лица.

– Как это?

– Ты бросила несколько лет назад.

Мне с трудом верилось в это. Курить сразу же захотелось просто невыносимо.

– Дай хотя бы затянуться пару раз, – настаивала я, почти паникуя.