Сделка с профессором (СИ)

На следующее утро Эдман раньше других преподавателей явился в столовую, быстро позавтракал и, забрав расписание своих уроков у патронессы, отправился в кабинет манологии.

Просторное помещение с высокими потолками и широкими окнами пришлось ему по вкусу. Вдоль стен тянулись шкафы, заполненные учебными пособиями и коробками с необходимым инвентарем. Огромный преподавательский стол стоял в конце кабинета, и, сидя за ним, можно было видеть любой уголок комнаты. Столы для учениц располагались в шахматном порядке и предназначались каждый для шести человек.

Эдман, пристроил трость за кресло, нашел в ящиках шкафа бумаги своего предшественника и принялся изучать материал, пройденный в предыдущем месяце. Первым уроком у него занимались адептки выпускного класса, и он попытался разобраться в программе последнего года обучения, но, к своему стыду, не понял ни слова. Почерк его коллеги оказался до того неряшливым, что Эдману с досадой пришлось признать свое поражение и углубиться в чтение учебника. Но и в нем он не нашел хоть сколько-нибудь понятной и систематизированной информации, а взглянув на имя автора сего трактата, с удивлением осознал, что ни разу не слышал о таком профессоре или ученом.

– Бред какой-то, – пробормотал он и открыл ведомость выпускного класса. – И каким образом им оценки выставляли, хотел бы я знать? Даже самая гениальная адептка не смогла бы ничего усвоить из такого учебника.

Напротив списка из сорока восьми учениц стояли баллы. Эдман просмотрел темы занятий и отметки, отложил ведомость и в своей записной книжке вывел – Беатрис Сонар и Гренда Фулн. Обе девушки получали самые высокие оценки в классе и демонстрировали стабильно отличную успеваемость в течение всего учебного периода.

«С них и начнем», – решил для себя Эдман.

В этот момент раздался стук в дверь, и в кабинет вплыла длинная как жердь бонна Виклин.

– Доброе утро, господин Привис, – расплылась она в улыбке, видимо, призванной расположить к себе Эдмана. Вот только блеклые черты лица женщины совсем не преобразились от этого, а скорее наоборот. Она стала похожа на оскалившуюся мартышку, и при взгляде на нее хотелось поскорее отвернуться. – Выпускной класс готов к занятию манологией. Адепткам можно войти?

– Доброе утро, – ответил Эдман поднимаясь. – Да, пусть заходят.

Бонна распахнула дверь, и в кабинет одна за другой вошли ученицы в однотипных темно-синих платьях с белыми манжетами, передниками с большими карманами, воротничками-стойками и кружевными накидками. Они выстроились в шеренгу и не смели поднять на него глаз, терзая толстые тетрадки в руках.

– Приветствую, адептки, – громко произнес Эдман. – Занимайте свои места.

Девушки синхронно присели в реверансе и расположились за столами. Эдман машинально отметил, что всего несколько адепток исполнили положенное приветствие с поразительной грацией, остальные же так и не смогли овладеть этим искусством на должном уровне.

Бонна Виклин тоже уселась за один из столов и с умилением посмотрела на Эдмана.

– Вы можете быть свободны, – сказал он ей. – Я в состоянии самостоятельно справиться с классом, и ваша помощь мне не понадобится.

Она оторопела и вытаращила мутные глаза.

– Но позвольте… У нас так заведено. Бонна обязана присутствовать на нескольких первых занятиях нового педагога во избежание недоразумений. Патронесса сделает мне выговор.

– Не волнуйтесь. Я решу этот вопрос. А сейчас, будьте любезны, покиньте кабинет. Мне пора начинать урок.

Бонна вспыхнула, подскочила и вылетела из комнаты, чуть ли не рыдая. Адептки зашушукались и не в меру оживились, явно довольные таким поворотом событий. Эдман не выносил посторонних на своих занятиях, поэтому вздохнул с облегчением, как только за бонной закрылась дверь, сел в кресло и сказал:

– Меня зовут профессор Эдвард Привис. Я буду преподавать у вас манологию вместо господина Дадгуна. И начнем мы с проверки того, что вы усвоили за три года обучения в этой школе. Знаете ли вы что такое мана?

Девушки притихли, втянули головы в плечи, и их бурное воодушевление мгновенно испарилось.

– Желающие отвечать есть? – на всякий случай спросил Эдман. Таковых не обнаружилось, и он со спокойной совестью вызвал одну из отличниц: – Тогда попрошу адептку Гренду Фулн рассказать нам о мане.

Из-за ближайшего стола поднялась жгучая брюнетка с яркими миндалевидными глазами, в которых притаился колдовской огонек, и, выпятив высокую грудь, сказала:

– Мана – это энергия, сокрытая в каждом человеке и призванная творить волшбу.

Эдман внутренне поморщился от такого грубого определения, весьма далекого от научного, а вслух произнес:

– Не совсем так. Адептка Беатрис Сонар, помогите однокласснице, дополните ее ответ. Вы можете садиться, Фулн.

Темноволосая ученица села, поджала губы и с неприязнью посмотрела на ту самую неуклюжую девчонку, которая окатила Эдмана зловонной жидкостью в день его приезда.

«Так вот почему ее имя показалось мне знакомым!» – подумал Эдман, рассматривая худенькую девушку с лихорадочным румянцем на щеках, вставшую из-за соседнего стола.