Сделка с профессором (СИ)

Лекарь предоставил результаты экспертизы крови, и Эдман с содроганием прочитал о действии обнаруженного зелья. Выяснилось, что оно обладало поистине уникальными свойствами – в разы увеличивало метаболизм, повышало уровень гормонов, порождая неконтролируемое половое влечение и вызывая ощущение эйфории, и, самое главное, усиливало способность накапливать ману.

– Тот, кто сумел создать этот состав, – восхищался доктор, – настоящий гений! Хотел бы я на него поглядеть!

– Я тоже, – с угрюмым видом отвечал Эдман, рисуя в воображении живописные картины того, для чего Сонар поили таким чудо-средством.

– Но знаете, что самое удивительное?

– Что?

– После приема подобного зелья организм работает на пределе своих возможностей, – пояснял доктор. – Но наше тело не приспособлено к такому существованию. Ему требуется отдых после нагрузки. Если зелье давать часто, то человек банально исчерпает все свои возможности, и довольно быстро. Как вы понимаете, это приведет в конечном итоге к гибели. Но, как мне кажется, создатель сего средства предусмотрел эту вероятность и добавил в состав мощный регенерирующий компонент.

– И что с того? – не совсем уловил, к чему клонит лекарь, Эдман.

– Выходит, что, принимая зелье, человек как саморазрушается, так и самоисцеляется! – с горящими глазами выдал доктор. – Потрясающе!

– Не думаю, что в таком режиме хоть кто-то долго протянет, – буркнул Эдман, не разделяя его восторга.

Доктор с таинственным видом усмехнулся.

– Как знать, как знать, – протянул он. – Это мы сможем понять, если познакомимся с гением лично.

– Как только это случится, я вам первому сообщу, – с раздражением отозвался Эдман, вовсе не испытывая уважения к негодяю, способному столь мерзким образом обходиться с кем бы то ни было, тем более с беззащитными молоденькими девушками. А в том, что именно похититель Сонар стоит и за другими исчезновениями дайн, он практически не сомневался.

В один из вечеров, когда Эдман вернулся из академии и по заведенному у него порядку, зашел в спальню Беатрис, справиться о ее состоянии, он застал там мединну Вафию.

– Добрый вечер, – сказал он, вглядываясь в бледное лицо Сонар. – Как она? Есть изменения?

– Доброго вечера, господин, – отозвалась мединна, поднимаясь из кресла и откладывая вязание. – Да все так же. Но доктор Хрюст сказал сегодня, что через два дня снимет лечебный сон.

У Эдмана отлегло от сердца, и он с довольным видом кивнул.

– Вот и отлично. Значит, опасность миновала, и скоро дайна Беатрис окончательно поправится.

– Надеюсь, – отозвалась мединна, поправляя очки на аккуратном носике. – Жалко смотреть на нее. Такая молоденькая, а так тяжело болеет.

– Все наладится, – постарался успокоить ее Эдман.

Он развернулся, чтобы уйти к себе и переодеться к ужину, как вдруг мединна его окликнула:

– Господин Джентес, постойте. Я хотела вам кое-что отдать.

Эдман обернулся и выжидающе посмотрел на нее.

– Мы когда переодевали гостью в первый день, – начала тараторить мединна, что с ней всегда случалось в минуты волнения, – нашли медальон. На шее висел. Мы оставили на месте, но пришел доктор и велел убрать. Так я его в карман передника сунула, а потом сняла передник-то да в стирку бросила. Про медальон совсем позабыла. А сегодня вот хватилась, а он…

– Так, погодите, – остановил ее Эдман. – Давайте четко и по порядку. Где сейчас медальон дайны Беатрис?

– Так вот же он, – с растерянным и виноватым видом пролепетала мединна, доставая из кармана белоснежного передника украшение. – Еле отыскала среди белья-то.

Эдман забрал медальон и сказал:

– Не переживайте. Как только дайна очнется, я все ей объясню.

– Но, господин… – начала было снова волноваться пожилая мединна.

– И о вас ни слова, – заверил ее Эдман и направился к себе.

Позади него раздался вздох облегчения, и Эдман подумал, что лучшей сиделки, чем мединна Вафия ему не сыскать во всей империи. Сердобольная старушка всегда обожала детей, но божественная пара не одарила ее чадами, а тут в доме появилась беспомощная больная Сонар, и теперь мединне есть на кого излить всю ту нерастраченную любовь, что она периодически выплескивала на Эдмана. Это была одна из причин, почему он не горел желанием жить в столичном доме. Мединна своей заботой и опекой могла кого угодно довести до белого каления, а отставного полковника, привыкшего к суровому военному быту, тем более.

Эдман оставил медальон на прикроватную тумбочку и вспомнил о нем, только когда ложился спать. Взяв в руки порядком потрепанное временем и боги знает чем еще украшение, он вгляделся в лицо изображенной девушки, и внутри у него всколыхнулось и царапнуло по сердцу чувство тревоги.

– Демоны изнанки! – выругался он. – Как такое возможно?!

Когда-то во времена его разгульной молодости в высшем обществе было невероятно модно преподносить девушкам такие вот эмалевые портреты в знак нежной привязанности. Получив такой подарок, обворожительная особа могла не сомневаться в чувствах своего поклонника и, как правило, после такого в высшей степени романтического признания назначала свидание уже для дальнейшего развития отношений.