Сделка с профессором (СИ)

Конечно, он не собирался этого делать, но зная, отношение Сонар к подобным вещам, Эдман решил заранее ее успокоить, чтобы потом не возвращаться к обсуждению ее долга перед ним.

– Если максис Иксли согласится, я буду ему очень признательна, – робко улыбнулась Беатрис.

Ее чарующая скромная улыбка отозвалась теплом в душе Эдмана, и все сумбурные тревожные мысли улетучились, как ни бывало. Он повеселел и решил отложить разговор про использование маны в его доме на потом.

Глава 25

Разыскать того самого ювелира, что изготовил медальон с портретом матери Сонар, оказалось делом непростым и довольно хлопотным. Медин Джувел, некогда державший крупную мастерскую в Глимсбере, передал все своему старшему сыну, а сам поселился в пригороде и более заказы не принимал. Эдман попробовал обратиться к преемнику мастера с просьбой о восстановлении медальона, но тот ответил, что не владеет данной техникой, поскольку эмалевые портреты давно вышли из моды и больше не пользуются спросом. Он посоветовал поговорить с его отцом, и, возможно, тот сделает исключение для бывшего клиента и поможет с украшением, и Эдман отправился по тому адресу, что дал новый хозяин мастерской.

Медин Джувел жил в одноэтажном добротном особняке, обнесенном высоким каменным забором. Лакей тщательно выпытывал у Эдмана цель визита, не горя желанием пропускать в дом, но услышав, что гостя направил сын его господина, сдался и пошел докладывать мастеру. Ювелир согласился принять визитера и распорядился проводить того в кабинет.

Эдман вошел в просторную комнату, обставленную антикварной резной мебелью из красного дерева. За столом сидел сухонький старичок в потертом сюртуке. Его редкие седые волосенки торчали пушком на голове, а очки с толстенными стеклами на длинном носу увеличивали глаза раза в три и делали ювелира похожим на филина, заподозрившего в госте своего недруга. 

- Добрый день, медин Джувел, - произнес Эдман. – Меня зовут максис Джентес. Я имел честь когда-то пользоваться вашими услугами и теперь вновь нуждаюсь в них.

Мастер оглядел гостя с головы до ног, усмехнулся, сделав только ему известные выводы, и ответил:

– День добрый, максис Джентес. Присаживайтесь. Наслышан о вас и ваших заслугах перед империей. Однако не припомню, чтобы вы были моим клиентом.

Эдман занял кресло больше похожее на трон какого-нибудь южного хана, до того его спинка была высокой и прямой, а подлокотники – широкими и удобными, точно созданными для рук правителя.

– Я собирался заказать у вас эмалевый портрет одной девушки, и мы некоторое время согласовывали детали, – пустился в объяснения он. – Но она внезапно исчезла из моей жизни, и сделка между нами так и не состоялась.

Медин Джувел с задумчивым видом изучал гостя и наконец обронил:

– Припоминаю. Что же вас сейчас привело ко мне?

Эдман достал из внутреннего кармана сюртука черный, бархатный мешочек, развязал тесемки и извлек медальон.

– Моя знакомая попросила отыскать мастера, изготовившего вот это украшение. Взгляните. Это ведь ваша работа?

Ювелир взял протянутый медальон, вгляделся в портрет и переменился в лице.

– Откуда у вас эта вещь? – выдавил он вмиг севшим голосом.

Жилистые руки мастера задрожали, в увеличенных очками светлых глазах отразился испуг, морщинистый рот сжался в кривую линию.

– Я ведь сказал, – насторожился Эдман, – медальон принадлежит моей знакомой. Как вы видите, портрет сильно пострадал и нуждается в реставрации. Именно поэтому я позволил себе побеспокоить вас.

Медин Джувел справился с захватившими его переживаниями и перешел на деловой тон.

– Я готов восстановить украшение, если вы расскажете мне о его владелице.

Эдман впился в него пронизывающим взглядом и спросил:

– Почему вы спрашиваете о ней?

– Видите ли, – с заискивающей улыбкой ответил мастер, – тот, кто заказывал у меня этот медальон, очень дорожил украшением. И я хотел бы убедиться, что ваша знакомая не замешана в хищении. Поймите меня правильно, я не могу браться за работу, пока не буду уверен в клиенте.

Сжав челюсти, Эдман в гневе процедил:

– Не волнуйтесь, медальон не краденный. Моей знакомой он достался по наследству от матери. И эта девушка уж точно не смогла бы украсть его, поскольку выросла в приюте, а потом училась в закрытой школе.

Ювелир невероятно оживился, слушая пояснения Эдмана, его глаза засверкали предвкушением, но он постарался скрыть это за маской мнимой вежливой заинтересованности.

– Думаю, вашим словам вполне можно верить, – сказал он, вертя в ловких пальцах эмалевый портрет. – Я немедленно займусь восстановлением медальона. Как только он будет готов, я пришлю за вами лакея. Вы ведь проживаете в Глимсбере?

– Да. Вот моя карточка. Здесь указан канал связи, по которому можно отправить мне сообщение, а также домашний адрес.

– Прекрасно, – растянул мастер бескровные губы в самой любезной улыбке. – Счет оформить на ваше имя?

– Разумеется, – ответил Эдман, гадая, чему так обрадовался старый ювелир. – Сколько займет работа?

– Седьмицу, возможно, две. Мое ремесло не трепет спешки.

– Понимаю. Я благодарен вам за содействие и в долгу не останусь. Всего доброго.