Сделка с профессором (СИ)

Когда в зале появился император со своим кузеном и пятью телохранителями, все разговоры разом стихли, и придворные приветствовали правители поклонами и реверансами. Беатрис бессчетное количество раз видела портреты монарха, но воочию он выглядел несколько иначе. Волевой подбородок, резко очерченные скулы, русые, зачесанные назад волосы, золотая корона с голубым бриллиантом на челе – все ей было уже знакомо. Однако ни один художник не сумел передать ту странную тоску, сквозившую в усталом взгляде серых глаз, что так контрастировала с забавными мелкими веснушками на носу и щеках. Вряд ли кому-то пришло бы в голову назвать императора красивым, особенно если сравнивать с ослепительной внешностью кузена, но в нем сразу и безоговорочно чувствовалась сила характера и твердость духа человека, способного преодолеть любые трудности и выйти победителем даже при самом скверном раскладе.

Он поприветствовал всех сдержанным кивком и сухим тоном сказал:

– Доброго дня, господа, дамы. Сегодня важный день для всех нас, и я рад, что рядом со мной самые надежные и верные люди.

Все снова склонились. Монарх обвел присутствующих пристальным взглядом и остановился на Эдмане и Беатрис.

– Максис Джентес, – произнес император, – я желаю говорить с вами и вашей спутницей.

Он развернулся и отошел в дальний конец зала, где стояло специально приготовленное для него кресло, телохранители не отставали от него ни на шаг. Бетти проследовала вместе с Эдманом в ту же сторону. Герцог остался с придворными и завязал ничего незначащую беседу, время от времени посматривая на Бетти, спиной ощущавшую его прожигавший взгляд.

Зигрид опустился в кресло и в упор посмотрел на Эдмана.

– Максис Джентес, – сказал он, – вы не раз доказывали свою верность Нодарской империи, рискуя жизнью. Я ценю тех, кто предан короне. За вашу доблесть я дарую вам орден кавалера мужества и наследные земли на побережье Северного океана.

Эдман опустился на одно колено и склонил голову, принимая награду от своего сюзерена.

– Служу отечеству до последнего вздоха, – с чувством глубокой признательности произнес он девиз воинов императорской гвардии, не веря, что его дети и внуки будут владеть той территорией, за которую он долгие годы сражался с пиратами, отражая разорительные набеги.

Взгляд монарха потеплел, и он позволил Эдману подняться.

– Дайна Сонар, – обратился он к Бетти, – я наслышан о вас и вашем вкладе в поимку опасного государственного преступника. Но я до сегодняшнего дня был лишен удовольствия видеть вас. Поднимите вуаль.

Беатрис послушно убрала дрожащими пальцами с лица покров. Их взгляды на мгновение встретились, и она уловила за непроницаемым спокойствием императора вспышку изумления, впрочем, мгновенно сменившегося напускным безразличием.

– Вы проявили себя смелой и решительной верноподданной, – сказал император. – Я дарую вам пурпурную ленту за отвагу и самопожертвование, а также возможность обратиться ко мне с любой просьбой. Обещаю, что исполню все, чего бы вы ни попросили в пределах моих возможностей.

  У Бетти от волнения перехватило дыхание, и она, сделав реверанс, чудом выговорила:

– Благодарю, ваше величество.

– Я жду вас обоих на праздновании моих именин во дворце, – продолжал император. – Награды я вручу вам на балу.

Он замолчал, Эдман и Беатрис вновь поклонились и, повинуясь короткому взмаху руки монарха, вернулись к остальным приглашенным. Зигрид поднялся и в окружении охранников направился в сторону распашных стеклянных дверей.

За несколько минут до назначенного часа на балконе здания Верховного совета появился император Зигрид Вайзал в сопровождении герцога Альмонда Серпентаса и максиса Вилмора Иксли. Правитель встал в центре, прямо над помостом, по бокам от него замерли его верные соратники. За ними полукругом застыли телохранители, готовые в любой момент отразить нападение недоброжелателей. На почтительном расстоянии от монарха вдоль балюстрады выстроились первые лица государства: советники, главы департаментов, губернаторы провинций, мэры самых крупных городов. Некоторых из них сопровождали дамы, только в отличие от максисс на трибуне они вели себя гораздо скромнее, не кичились нарядами и преимущественно помалкивали, понимая, что очутились здесь только благодаря милости господина Искли, под чьим зорким взглядом лучше было вести себя как можно незаметнее.

Император приветствовал толпу высоко поднятой рукой, сжатой в кулак. Радостные возгласы прокатились по площади и утихли далеко за ее пределами. На помост поднялся глашатай, маги усилили его голос заклятием, и он начал зачитывать длинный список предъявленных Атли Баренсу обвинений так, что даже те, кто не смог пробиться к площади, ясно слышать все от первого до последнего слова. Кругом воцарилась невообразимая тишина, и тысячи алчущих взглядом скрестились в центре эшафота.