Сделка с профессором

– Я тогда тебе прислал данные из архива департамента, – сказал он наконец. – Но в папке не нашлось ни одного изображения Фрауда. Я еще подумал, что это очень странно, поскольку, когда иностранец проходит регистрацию в империи, то служащие мэрии даже небольших городов всегда снимают на артефакты внешние данные и прикладывают к личному делу. А тут ничего. Но мне в то время некогда было, и я решил, что изображение просто затерялось.

Эдман остановился, посмотрел на него в упор и проговорил:

– Делай что хочешь, но отыщи хоть что-то на этого Аттисана Фрауда. Хозяин клуба совершенно точно причастен к тому, что там творится, и должен в застенках департамента выложить, какие такие секретные планы они там обсуждают, и зачем энергию из дайн до дна вытягивают.

– Сделаю, – заверил его Вилмор. – Если есть человек, то и сведения о нем имеются. А как тебе удалось понять, что адептка не погибла, а похищена?

– Это долгая история, – нехотя отозвался Эдман. – Я потом тебе все подробно расскажу. Сейчас мне нужно возвращаться. Вдруг Беатрис пришла в себя, а меня нет рядом. Она может испугаться и наломать дров.

Вилмор посмотрел на друга долгим изучающим взглядом, удивляясь такой заботе о дайне, и ответил:

– Хорошо. Ступай. Но надеюсь, ты сразу же дашь мне знать, как только она очнется и сможет пройти допрос?

– Я буду ориентироваться на ее состояние, – непреклонным тоном ответил Эдман. – Ей и так досталось. Если хочешь, чтобы она с нами сотрудничала, придется проявить терпение.

И он вышел из кабинета не простившись.

«Что-то не припомню, чтобы он раньше отличался особым терпением и деликатным отношением к дайнам, – хмыкнул про себя Вилмор, и хищная улыбка коснулась его жестких губ, обозначив на щеках игривые ямочки. – Посмотрим, что там за девица, из-за которой Эд готов поступиться своими принципами».

В Глимсбере уже рассвело, солнечные лучи озарили округу и раскрасили скрытый за деревьями особняк розово-палевыми тонами, ветер стих и наметенные по бокам от дорожек сугробы весело искрились. Эдман постоял немного на портальной площадке, приходя в себя после бессонной ночи и многочисленных переносов, и направился в сторону дома. Раненая нога давала о себе знать и ныла сильнее, чем обычно от непомерной нагрузки, выпавшей на ее долю за эти сутки. Тяжелое дыхание Эдмана вырывалось наружу клубами пара и оседало инеем на бороде и усах.

«Демоны побери эту профессорскую растительность! – с раздражением подумал он, заходя в дом и утираясь платком. – Скорее бы снять личину и как следует побриться».

Медин Симпел встретил хозяина в прихожей и помог раздеться.

− Как она? – спросил Эдман. – Что сказал доктор Хрюст?

Дворецкий замялся и отвел взгляд.

– Так и не очнулась, – с виноватым видом, будто лично был причастен к тяжелому состоянию гостьи, выговорил он. – Лекарь все еще у нее.

Эдман, забыв о разболевшейся ноге, устремился наверх, миновал коридор и распахнул дверь в сиреневую спальню. Светловолосый лекарь в застегнутом на все пуговицы темном сюртуке сидел возле постели Сонар и с озабоченным выражением лица щупал ее безвольно лежащую руку.

– Приветствую, доктор Хрюст, – сказал Эдман. – Что с ней?

– Кто вы и почему врываетесь без стука?! – в изумлении уставился на него лекарь и даже привстал со стула.

Эдман выругался, сообразив, что явился в образе профессора. Слугам он все объяснил заранее, а вот о лекаре и не подумал.

– Простите, доктор Хрюст. Я выполняю задание главы департамента внутренней безопасности, поэтому хожу под личиной. Поверьте, медин Симпел не позволил бы войти в дом постороннему, да и охранные чары здесь на должном уровне.

– Извините, максис Джентес, – проговорил доктор, усаживаясь обратно и все еще с недоверием косясь на него. – Сами понимаете, привычка военного врача.

– Да, конечно, – кивнул Эдман, располагаясь в кресле возле постели. – Так что вы можете сказать о состоянии девушки?

Доктор нахмурился, пригладил пышные усы и сцепил пальцы.

– Есть масса настораживающих фактов и при этом ничего конкретного, – признался он. – У пациентки жар, воспалены легкие. Налицо сильное магическое истощение, но резервуар не опустошен до дна. Как такое возможно, я не берусь судить. Кроме этого, я взял кровь на экспертизу. Мне нужно провести исследование в лаборатории, но уже сейчас могу сказать, что ей давали кое-то мощное зелье. Каким действием оно обладает, я выясню, как только доберусь до необходимых для анализа артефактов.

У Эдмана заныло в груди от мысли о том, что могло произойти с Сонар, пока она была в руках похитителей.

– Насколько серьезно ее состояние? Есть угроза для жизни?

– Состояние тяжелое, – напряженным голосом ответил доктор. – Но пациентка молодая и крепкая, должна справиться. Сейчас я дал ей необходимые снадобья, погрузил в лечебный сон и наложил исцеляющие заклинания. Теперь для выздоровления ей требуется покой и хороший уход. Думаю, к концу седьмицы, самое крайнее к началу следующей, она придет в себя. Но меня беспокоит еще кое-что.

– Что именно? – выдавил Эдман и тут же прокашлялся, стараясь скрыть волнение.