Сделка с профессором

Слухи в высшем обществе разносились со скоростью смертоносного поветрия, и все аристократы уже знали, что на балу император вручит редкую награду женщине. И все бы ничего, но такой чести удостоилась ни кто-нибудь, а дайна. Воспитанницы закрытых школ всегда становились между добропорядочными благородными женами и их высокопоставленными мужьями. Молодые, зачастую приятной наружности дайны селились в домах максисов и по долгу службы запирались с ними в отдельных комнатах для передачи маны. Дамы ничего не могли с этим поделать, колдунам требовалась мана, и снедаемые злобой и ревностью, они вынужденно делили своих супругов с лоунками, коих на дух не переносили, завидуя их юности и неисчерпаемой энергии.

Известие о награде для дайны всколыхнуло все салоны столицы, и негодование максисс достигло апогея. Мало того что ушлые девицы отбивали у них мужей, так теперь император вздумал возвысить одну из грязных оборванок до получения пурпурной ленты! Это было не слыхано! Дамы очень быстро сговорились всячески выражать свое презрение и возмущение подобной вопиющей бесцеремонностью. Но поскольку императору свои претензии особо не выскажешь, мишенью для их праведного гнева оказалась сама виновница награждения.

Ни Эдман, ни Беатрис не подозревали о бурлящих в обществе волнениях, поэтому сочли составлявших им компанию максисс дурно воспитанными и грубыми. Покинув карету, они неспешно двинулись к парадной лестнице, не дожидаясь случайных попутчиц.

Внутри убранство дворца поражало великолепием высоких сводов, яркостью расписанных дивными картинами потолков, сложностью причудливых мозаик мраморных полов, роскошью старинной мебели. Казалось, сами стены здесь дышали величием, богатством, властью. Лакеи в белых ливреях с блестящими золотыми пуговицами провожали гостей в парадный зал. Здесь царило буйство красок дорогих дамских туалетов, ослепительный блеск драгоценностей, веселый смех и легкая фоновая музыка, исполняемая оркестром на галереи.

Эдман подвел Бетти к максису Иксли и дайне Грей, стоявшим в стороне от шумных компаний, и поприветствовал их:

− Добрый вечер. Рад встрече. Как обстановка?

Вилмор и Селеста раскланялись с ними, и Иксли с досадой сказал:

− Да какая тут к демонам обстановка? Гостей столько, что мои люди с ног сбились за всеми следить.

− Здесь же полно охранных артефактов, − пожал плечами Эдман. – Чего тебе беспокоиться? Никто даже подумать не успеет о крамольном, а его уже поразят защитные чары.

Вилмор нахмурился и сжал губы.

− Если бы все было так просто, то я давно бы остался без работы.

Эдман уловил по тону друга намек на какие-то неприятности и ответил:

− Дамы, извините. Мы вас покинем ненадолго. Не скучайте.

− Не беспокойтесь, максис Джентес. Нам будет чем заняться, − расплылась в фальшивой улыбке Селеста, и Эдман с тревогой посмотрел на Беатрис. Но та пребывала в своих раздумьях и глядела вдаль на пустовавшее до времени тронное возвышение.

Отойдя от девушек, Эдман прямо спросил:

− Что стряслось? У тебя такой вид, будто ты уксуса глотнул вместо любимого коньяка. 

− Сегодня творится невесть что с самого утра, − процедил Вилмор. – Сначала вышли из строя все стационарные порталы во дворце. К обеду артефакторы перепроверили настройки маяков и доложили, что неисправность устранена. Затем стали поступать тревожные сигналы то с одного этажа, то с другого. Мы обшарили все. Выяснилось, что во дворец неизвестно как проникли три кошки и нарушили охранные плетения, сдвинув несколько амулетов. – Иксли умолк, устало потер переносицу и продолжил: − И в довершение всего императрица снова слегла с дикими головными болями. Она рыдает уже несколько часов, и никто из лекарей не может снять приступ. Зигрид от нее не отходит. И что-то мне подсказывает, это только начало. Будет чудо, если вечер пройдет без происшествий.

Эдману очень не понравился рассказ друга, и он настороженным взглядом обвел зал. Ничего из ряда вон выходящего как будто не происходило. Обычный светский прием, только гостей больше, поскольку на именины съехались представители других государств. Выходцы из Дезертских ханств как всегда поражали всех пестрыми халатами и бритыми головами, уроженцы Айсарийского шараата, наоборот, щеголяли длинными белокурыми шевелюрами и подчеркнуто строгими, наглухо застегнутыми сюртуками без украшений и с воротниками-стойками. Однако Эдман заметил, что в зале не было ни одной женщины иностранки.

− А почему айсары и юлдаши прибыли без сопровождения? – спросил он у Вилмора.

Тот поморщился как от назойливой тянущей зубной боли.

− Говорят, на море неспокойно. Пираты совсем распоясались. Нападают на любые, в том числе и военные корабли. Никто не захотел рисковать своими женщинами.

− И ты веришь в это? – с подозрением покосился на него Эдман.