Сделка с профессором

Лекарка всплеснула руками и поспешила указать, на какую койку уложить Беатрис.

– Освободите помещение, – строгим голосом велела она. – Ей нужны покой и тишина.

– Я никуда не пойду, пока не узнаю, что с Беатрис, – отрезал Эдман.

Лукреция нахмурилась и посмотрела на Селесту.

– Мы здесь будем мешать, – принялась та увещевать Джентеса. – Как только что-то прояснится, нам сразу сообщат. Сейчас стоит обдумать наше положение. Пойдемте лучше в гостевой дом, там дают приют всем путникам.

Сестра Эсма принесла для всех серые теплые балахоны, проводила до стоявшего в стороне от главного корпуса двухэтажного каменного строения и оставила на попечение смотрительницы гостевых покоев.

– Господа останутся здесь на несколько дней, – сказала Селеста сутулой старушке в черном платье. – Точнее определимся чуть позже. Максиса Джентеса и максиса Тарака следует поселить в отдельных покоях. Настоятельницу я сама обо всем предупрежу.

Смотрительница показала им две соседние комнаты на втором этаже и предложила принести обед, на что они с радостью согласились.

Все трое расположились в покоях Джентеса. Селеста и Тарак уселись за круглый стол у стены, а Эдман подошел к окну и посмотрел сквозь прозрачные занавески во двор. Раньше ему не доводилось бывать в Северном монастыре, но он не раз слышал о суровых порядках, царивших в этой обители. Правда, по тому, что он успел увидеть, сложно было судить, каково здесь живется.

Под окнами то и дело мелькали фигуры в серых одеждах. Сестры пересекали широкий, мощенный брусчаткой двор и исчезали в одном из четырех зданий, стоявших перпендикулярно друг к другу. Темные тучи нависли над покатыми крышами монастыря и сыпали на землю мелкую снежную крошку, точно заботливые хозяйки – зерно курам. Суровый северный ветер неустанно завывал и трепал просторные балахоны местных обитательниц. 

«И не скажешь, что весна началась», – подумал Эдман, с тоской глядя на окна главного корпуса и пытаясь угадать, за каким из них скрывается лазарет.

Смотрительница зашла в комнату, накрыла на стол и тут же удалилась.

– Максис Джентес, идите обедать, – позвала Селеста.

Эдман обернулся и машинально поплелся к столу, хотя есть ему совсем не хотелось. Дайна Грей сноровисто распределила по тарелкам тушеные овощи, хлеб, яйца и сыр.

– Приятного аппетита, – сказала она.

Глядя на то, с каким удовольствием Селеста и Фрэнк вкушают небогатую снедь, Эдман тоже отправил в рот кусочек хлеба, но тот показался безвкусным, и он оставил попытки насытиться. Дайна заметила, что он ничего не ест, и налила для него горячего чаю.

– Выпейте, – попросила она и подвинула к нему чашку и сахарницу. – Совсем без еды нельзя. Вы ослабеете, и от этого пользы уж точно никому не будет.

В душе признавая ее правоту, Эдман отпил обжигающий напиток и спросил, чтобы отвлечься от мрачных дум:

– Почему вы перенесли нас именно сюда?

Селеста вздохнула и покосилась на Фрэнка.

– Вы, наверное, уже догадались, что я здесь не впервые. Я выросла в местном приюте, и когда пришло время, меня приняли в адептки ордена хранительниц древнего знания.

– Что за орден? – насторожился Эдман.

– Все члены ордена посвящают свою жизнь сохранению древнего магического искусства и передаче его преемницам. Мы смогли пронести сквозь века секреты владения рунами.

В изумлении Эдман спросил:

– Как вам удалось так долго скрывать все это от максисов?  

– Орденом управляет прорицательница, – объяснила Селеста. – Ей ведомо практически все. Мы беспрекословно слушаемся ее повелений, и еще ни разу не совершили фатальной ошибки. Она всегда знает, кому можно доверять, а кому нет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

У Эдмана по спине скользнул неприятный холодок дурного предчувствия.

– А Беатрис? Какое она имеет к этому отношение?

– Она совсем недавно приняла пророческий дар от предшественницы, – со вздохом ответила дайна, – и стала нашей провидицей. Теперь от нее зависит дальнейшая судьба ордена и древнего знания.

В комнате повисла напряженная, гнетущая тишина, Эдман не мог осознать услышанное и не хотел верить в то, что Беатрис каким-то непостижимым образом теперь связана с неведомым орденом и его адептками. Притом еще неизвестно, какие ограничения это накладывает на нее. Вдруг прорицательницам нельзя выходить замуж и надлежит всю жизнь хранить девство? Эдман ощутил горький привкус во рту и поскорее отпил из чашки сладкого чая, только это не помогло, и стало еще хуже.

Тарак взял ладошки дайны в свои руки и с нежностью погладил.

– Я всецело на вашей стороне, Сели, – без колебаний заявил он, глядя на Грей влюбленными глазами. – Можешь рассчитывать на меня.

Селеста заплакала и в порыве чувств кинулась ему на шею.

– Спасибо! Ты не представляешь, что это для меня значит, – пробормотала она сквозь слезы.

Джентес почувствовал глухое раздражение и с неприязнью посмотрел на Тарака, осознав, что тот без колебаний поддержал возлюбленную, а сам Эдман с досадой и негодованием воспринял новость о Беатрис и ее внезапно обретенных способностях.

– Так ты знал об ордене? – спросил он сквозь зубы.