Я выскочил прямо на голову зверюге, и тут же всадил в череп Клементину. Впервые пожалел, что у неё перекладина под наконечником: полметра стали с фантомными копиями только разозлили здоровенную тварь.
Стремительный рывок в сторону — и меня отшвырнуло прочь. М-мать! Я успел дважды махнуть Клементиной, отправляя в атаку Кровавые лезвия. Призвал крылья, буквально на пару секунд: чуть вильнул в воздухе, выравниваясь, и прыгнул на склон, перекатом смягчив удар о землю.
Я оказался ниже змея — и ублюдок сразу же выдохнул облако газа, которое шустренько поползло ко мне. Я — рванул навстречу.
Впереди вверх столбом взметнулся огромным столбом хвост — чтобы через секунду обрушиться на меня.
Ухожу вправо, но камень от удара вздымается огромными пластами, и меня бросает в сторону. Кувыркнувшись в воздухе, приземляюсь на ноги, бросаю в силуэт змея Кровавые лезвия. Давай, урод! Это всё?
Распахнув пасть, он делает бросок. Сожрать хочет, гад! В левую руку прыгает Гримуар Морозных пустошей.
Заклинание формирую прямо у твари во рту, в сторону опять ухожу блинком. Змей захлопнул пасть, проносясь мимо — и громко взревел, мотаясь из стороны в сторону. Разлетелись окровавленные обломки льда и зубов.
— Да!
Я бросился в бой, пока монстр одурел от боли. Сжал внутри шар маны — уже легко и привычно. Отпустил, оказавшись совсем рядом со змеем, и слил в один удар четверть ОМ.
Ночь осветил синий протуберанец, ударил в шею ублюдка — и, сцуко, рассеялся туманом и впитался в шерсть! Это резист к магии? Или — к сырой мане?
— Система — сука, — от этой мантры полегчало.
Фантомный удар значит тоже без толку прошёл? Ладно, мы пойдём другим путём.
Наконечник глефы снова загорелся Злым пламенем. Я подскочил к ублюдку вплотную — где-то в средней части его туловища.
Рванул вверх, как совсем недавно — по руке Зверобога.
За три секунды я взорвался полусотней ударов, оставляя за собой фонтаном бьющую кровь. Змей рванулся, изгибаясь — и меня подбросило вверх. Хорошо так, метров на семь.
И сверху мне открылся великолепный вид на то, как мощно на ублюдка подействовало Злое пламя. Бурая шерсть вспыхнула — и багровый огонь стремительно стал распространяться.
Я призвал крылья, приземлился выше по склону — а совсем рядом ревел и бился в конвульсиях огромный монстр, сгорая заживо.
— Как то не так я себе это представлял, — буркнул я.
Его бы добить — да там не подобраться. Чуть ошибусь, и змей меня раздавит. Что за жизнь? Победил элитного противника, а ощущаю себя живодёром.
Так правильно.
Сколько человек он мог сожрать? Тут ведь даже не дебил-Князь, сливший в унитаз свою же жизнь. Тут — чудовище, ядовитая гигантская гадина. Так какого хрена я мыслю категориями обычного русского школьника, если сам поставил целью стать сильнее — чтобы спасти семью и отомстить Системе.
Я нашёл оптимальный способ победы.
Я победил.
Ну вот, и змей отмучился. Я отправился вниз, за лутом.
Повезло, что гореть на этом склоне толком нечему. Устроил бы сейчас большой пожар, проблем было бы больше, чем от самого монстра.
Сфера с лутом зажглась у головы трупа — закопчённой, но пламенем почти нетронутой. Что тут?
В руке у меня лежали две невесомые косточки: резные, полностью покрытые изображениями переплетающихся змей, с изгибом в девяносто градусов. Одинаковые, словно с одного конвейера.
Только я довольно хмыкнул — выскочил новый текст:
Надо же, в кои то веке Система позволяет выбрать, и даже не грозится штрафами. У меня что, день рождения сегодня? А я, выходит, нашёл квестовый предмет?
Чувствую, что Змеиная Утопия — это данж. Вывод тут может быть только один: идти нужно обязательно.
Я принял квест.
В конце концов, даже если ничего не выйдет — я ничего и не потеряю.
Когда я зашёл в пещеру, Шин нагло сидел на моём спальнике, обхватив руками колени. Меч, значит, убрал, хотя есть реальная опасность быть сожранным — а кеды оставил.
— Всё нормально, — бросил я коротко. — А теперь убери ноги с моего спальника. По хорошему прошу.
Парень ойкнул, вытянул ноги.
— Прости. Думал, я с ума сойду. Когда увидел богиню, когда понял, что она меня в другой мир отправила… — он вздохнул. — Короче, вообще другого ждал.