Сдвиг времени по-марсиански

Доктор Глоб все бормотал и бормотал, и постепенно наконец начала вырисовываться ситуация, которую он пытался описать. Ей было ясно, что Глоб затаил зло против Арни. Но дело было не только в этом. В характере доктора Глоба странно сочетались идеализм с детской ревностью.

— Да, это похоже на Арни, — прервала его Энн.

— Я думал обратиться в полицию, — продолжил Глоб, — или в ООН, но потом вспомнил о вас, и вот я здесь. — И он решительно посмотрел ей в глаза.

Тем же утром Арни Котт входил в офис компании И в Банчвуд-парке. Навстречу ему поднялся высокий, интеллигентного вида китаец и поинтересовался, что ему угодно.

— Я — мистер И, — представился он. Они пожали друг другу руки.

— Мне нужен этот парень, Болен, которого я нанял у вас.

— Да, конечно. Не правда ли, первоклассный мастер? — И рассматривал Арни с опаской.

— Мне он так нравится, что я хотел бы выкупить у вас его контракт, — продолжил Арни, доставая чековую книжку. — Называйте цену.

— Но мы не можем отдать вам мистера Болена! — возмущенно взмахнул руками И. — Нет, сэр, мы можем предоставить его вам лишь на время.

— Ваша цена, — повторил Арни и подумал: «Ах ты хитрый косоглазый!»

— Чтобы мы расстались с мистером Боленом!.. Нам никогда его не заменить!

Арни ждал.

— Надо просмотреть документы, — наконец заявил И. — Для того чтобы определить хотя бы приблизительную стоимость мистера Болена, потребуется не один час.

Арни ждал с чековой книжкой в руках.

Выкупив трудовой контракт Джека Болена, Арни Котт вернулся домой в Льюистаун. Он застал Гелио с Манфредом в гостиной — Гелио читал мальчику.

— Что это здесь творится? — осведомился Арни.

— Мальчик страдает затруднением речи, от которого я пытаюсь его избавить, — опустив книгу, ответил Гелио.

— Ни черта у тебя не выйдет. Пустая трата времени. — Арни снял куртку и протянул ее Гелио. Бликмен неохотно отложил книгу и, взяв одежду Арни, отправился в коридор повесить ее в шкаф.

Арни заметил, что Манфред искоса посматривает на него.

— Как дела, малыш? — дружелюбно осведомился он и похлопал мальчика по спине. — Послушай, ты хочешь вернуться в дурдом, в этот несчастный Бен-Гурион? Или предпочитаешь остаться со мной? Десять минут тебе на размышления.

«Что бы ты там ни решил, ты все равно останешься здесь, — добавил про себя Арни. — Со всеми своими плясками на цыпочках, молчанием и полным равнодушием к окружающему. И с даром предвидения, который, как я вчера убедился, хранится в твоей бестолковой голове».

— Он хочет остаться с вами, мистер, — сказал вернувшийся Гелио.

— Ничего удивительного, — довольно откликнулся Арни.

— Его мысли прозрачны для меня, как стекло, а мои — ему, — добавил Гелио. — Мы оба пленники в чужой земле, мистер.

Арни громко рассмеялся.

— Правда всегда кажется невеждам смешной, — обиделся Гелио.

— Хорошо, я — невежда, — согласился Арни. — Просто меня позабавило, что тебе нравится этот ребенок, вот и все. Я не хотел тебя обидеть. Так у вас двоих есть что-то общее? Неудивительно. — Он перевернул книгу, которую читал Гелио. — Паскаль, «Провинциальные письма». Господь Вседержитель, зачем? Какой в этом смысл?

— Ритм, — терпеливо пояснил Гелио. — Великая проза обладает каденцией, привлекающей и удерживающей блуждающее внимание мальчика.

— А почему оно блуждает?

— От страха.

— Чего он боится?

— Смерти.

— А, ну да, — помрачнев, согласился Арни. — Своей смерти? Или смерти вообще?

— Этот мальчик переживает собственную старость, которая наступит через много-много лет. Он лежит в доме престарелых — тому еще только предстоит быть построенным здесь, на Марсе, — в обители смерти и увядания, которую ненавидит всеми силами души. В этом будущем он проживает пустые бессмысленные годы, прикованный к постели, — скорее неодушевленный предмет, чем личность, в коем жизнь поддерживается лишь из-за предрассудков. И как только он пытается сосредоточиться на настоящем, его тут же сметает это ужасное видение.

— Расскажи мне о доме престарелых, — попросил Арни.

— Его скоро построят, — ответил Гелио. — Правда, не для этой цели, а как большой спальный квартал для эмигрантов на Марс.

— Да, в горах Франклина Рузвельта, — догадался Арни.

— Прибывшие люди обоснуются там и будут жить, изгнав диких бликменов из их последнего прибежища. Бликмены, в свою очередь, наложат проклятье на эту землю. Поселенцев с Земли станут преследовать неудачи, год за годом их дома будут разрушаться, и они вернутся на Землю еще быстрее, чем прибыли сюда. В конце концов дома станут использовать для престарелых, обнищавших, дряхлых и больных людей.

— А почему парень молчит? Объясни мне.

— Чтобы избавиться от страшного видения, он возвращается к более счастливым дням — времени, проведенному в утробе матери, где не было ни перемен, ни времени, ни страданий. Утробная жизнь. Он стремится туда, к единственному известному ему счастью. Он отказывается выходить из этого тупика, мистер.

— Понимаю, — недоверчиво кивнул Арни.