Сдвиг времени по-марсиански (сборник)

«Сначала в отношении тех, кого мы любим, наших жен и детей, а потом — наших работодателей»,— подумал он.

Такси с тихим гудением летело дальше.

«А в конце,— думал Барни,— мы совершаем последнюю ошибку. Ту, которая касается нашей жизни, подытоживает ее. Пойти работать к Элдричу или отравиться на Марс. И что бы мы ни выбрали, мы знаем лишь одно: это был неправильный выбор».

Час спустя он прошел медицинскую комиссию, был признан годным и подвергнут психиатрическим тестам — их проводило нечто, очень напоминавшее доктора Смайла.

Тоже с положительным результатом.

Как в трансе, он принес присягу («Клянусь, что буду считать Землю своей матерью и признавать ее ведущую роль...»), после чего, вручив ему пачку выдержанных в радостном тоне информационных брошюрок, его отправили домой собирать вещи. У него было двадцать четыре часа до отлета... туда, куда ему предстояло лететь. Пока этого ему еще не сообщили. Предписание о месте назначения, вероятно, начиналось со слов: «Мене, мене, текел». По крайней мере, должно было, если учитывать возможные варианты.

«Все позади,— размышлял он, испытывая разные эмоции: удовлетворение, облегчение, испуг и тоску, вызванную пронзительным ощущением катастрофы.— Во всяком случае,— думал он, возвращаясь домой,— это лучше, чем выйти с непокрытой головой на солнце».

А так ли это?

По крайней мере, это медленнее. Чтобы умереть таким способом, потребуется больше времени, может быть даже пятьдесят лет, и это устраивало его больше. Почему — он не знал.

«Впрочем, я всегда могу это ускорить,— подумал он.— В колониях наверняка для этого будет не меньше возможностей, чем здесь, может быть, даже больше».

Когда он собирал свои вещи, в последний раз укрывшись в своей любимой квартире, на которую он с таким трудом зарабатывал, зазвонил видеотелефон.

— Мистер Байерсон...— Девушка, какая-то второстепенная сотрудница какого-то второстепенного отдела сектора внеземных колоний ООН. Она улыбалась.

— Майерсон.

— Ах да! Я звоню, чтобы сообщить вам место вашего назначения, и — вам повезло, мистер Майерсон! — это плодородный район Марса, известный под названием Файнберг-Кресчент. Я уверена, что вам там понравится. Ну, всего хорошего, сэр, и желаю успеха!

Она продолжала улыбаться, пока он не выключил изображение. Это была улыбка человека, который никуда не летит.

— Желаю успеха и тебе,—сказал он.

Файнберг-Кресчент. Он кое-что о нем слышал. Действительно, это был относительно плодородный район. Во всяком случае, у колонистов были там огороды; в отличие от некоторых других мест это не были пустыни замерзшего метана, над которыми в течение месяцев бушевали жестокие бури. У него наверняка будет возможность иногда выходить из барака наружу.

В углу комнаты стоял чемоданчик с доктором Смайлом. Барни включил его и сказал:

— Доктор, вам трудно будет в это поверить, но в ваших услугах я больше не нуждаюсь. Всего хорошего, и желаю успеха, как сказала девушка, которая никуда не летит. Я согласился добровольно,— пояснил он.

— Бгррр,— заскрежетал доктор Смайл, скрипя у себя в подвале шестеренками.— Ведь с вашим характером... это просто невозможно. Какова была причина, мистер Майерсон?

— Желание смерти,— сказал он и выключил психиатра.

Молча продолжая собирать вещи, он думал: «Боже мой! А ведь так недавно у нас с Рони были такие грандиозные планы! Мы собирались по-крупному продать Лео и перейти к Элдричу. Что же случилось? Я тебе скажу, что случилось,— ответил он сам себе.— Лео начал действовать первым. И теперь Рони занимает мое место. Именно этого она и хотела».

Чем больше он об этом думал, тем больше злился, не видя никакого выхода. Сделать ничего было нельзя, по крайней мере в этом мире. Может быть, когда он примет кэн-ди или чуинг-зет, может быть, тогда он окажется во Вселенной, где...

В дверь постучали.

— Привет,— сказал Лео.— Можно войти?

Он прошел в комнату, вытирая платком свой огромный лоб.

— Жарко. В газете я прочитал, что стало теплее еще на шесть десятых...

— Если ты пришел, чтобы предложить мне вернуться на работу,— сказал Барни, отрываясь от сборов,— то ты опоздал, поскольку я добровольно поступил на службу. Завтра я улетаю на Файнберг-Кресчент.

Если Лео решил с ним помириться, то это настоящая ирония судьбы. Полный оборот колеса фортуны.

— Я не собираюсь предлагать тебе вернуться на работу. И я знаю, что ты поступил на службу. У меня есть информаторы в отделе мобилизации, а кроме того, мне сообщил об этом доктор Смайл. Я платил ему — о чем ты, естественно, не знал,— чтобы он информировал меня о твоих успехах в снижении устойчивости к стрессам.

— Так чего же ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ты поступил на работу к Феликсу Блау,— сказал Лео.— Мы уже все продумали.

— Остаток своей жизни,— тихо сказал Барни,— я проведу в Файнберг-Кресчент. Не понимаешь?