Secret Love Asylum (СИ)

Алек не выспался — буквально за одну бессонную ночь у него появились видимые синяки под глазами, но, в общем, он излучал уверенность и улыбку. Лидия даже предложила попытаться замазать их тональником, так, чтобы было не очень заметно, но Александр сразу же от этого отказался — тем более, у блондинки вряд ли найдётся крем, подходящий под его тон кожи. Он был настроен решительно — он хотел поговорить с мамой и как можно скорее, чтобы дурацкие мысли перестали посещать его голову. Единственное, что он понимал здраво — что, даже если разговор мамы никак не связан с Магнусом, им нужно быть в сто раз осторожнее, чем прежде. А в последние дни они совсем не были осторожными.

Алек только сейчас понял, почему тогда, в коридоре, он, противореча самому себе, решил постоять лишние пару минут и насладиться моментом — потому что где-то в глубине он чувствовал, что такого у них уже не будет.

Спускаясь вниз на лифте, Александр пытался сделать всё, чтобы не нервничать и не дрожать — получалось плохо. Он чувствовал себя так, словно опять получил плохую отметку в школе и шёл домой, признаваться в этом родителям, пытаясь оттянуть момент — но всё было тщетно. Возвращаясь домой после такого школьного дня, Александр всегда боялся — ему было страшно представлять, что ждало его дома. Обычно, ничего хорошего — ругань и порка ремнём. От этих воспоминаний Лайтвуда передёрнуло, но после этого он всегда знал, что будет делать всё так, чтобы родители не злились и гордились им.

К сожалению, детские привычки и устои иногда переходят и во взрослую жизнь.

Перед тем, как двери лифта открылись, Лидия взяла Алека за руку и переплела их пальцы — парень судорожно выдохнул. Двери открылись, и на горизонте показались как обычно улыбающиеся Роберт и Мариза — они выглядели так, словно ничего не случилось.

Назад дороги нет.

— Доброе утро, мои хорошие, — с улыбкой поприветствовала их женщина, тут же поочерёдно обнимая — в интонации не было слышно ни сарказма, ни наигранности. Алек посчитал это хорошим знаком.

— Доброе утро, мам, — поздоровался парень, тут же взяв руку Лидии обратно в свою, когда мама выпустила её из объятий. — Лидия сказала мне, что ты вчера хотела поговорить со мной. Что-то срочное?

— Да нет, — всё с той же улыбкой ответила старшая Лайтвуд, краем глаза заметив жест сына. — А где ты вчера был, если не с Лидией?

— Мы с Магнусом пошли в спортивный зал, потренироваться, а девочки захотели провести день в бассейне — мы договорились встретиться позже, но когда Лидия передала мне твою просьбу, было уже слишком поздно, я не хотел тебя тревожить, — спокойно произнёс Алек, стараясь сохранять невозмутимый вид. Кажется, Мариза была удовлетворена ответом сына — она кивнула, когда он договорил, и улыбка не покинула её лица.

Поверила.

— Ну и правильно, что не потревожил, потому что этот разговор может и подождать, — любезно ответила мама, и в ту же секунду сзади открылись двери лифта, и из них вышел Магнус под руку с Изабель.

Как вовремя.

Пара дошла до них, и, пока все были отвлечены, Алек снова начал рассматривать Магнуса: тёмно-синие тени, блестящая подводка и белая обтягивающая футболка в сочетании оказывали просто невероятный эффект на Лайтвуда, из-за чего тот незаметно — как ему самому показалось — сглотнул. Они подошли ближе и начали здороваться со всеми, обнимаясь с Маризой — всё же, она любила обнимать каждого. Это всё ещё было странно лицезреть со стороны, потому что, когда они жили вместе, мама не была ярой поклонницей объятий и вообще каких-либо прикосновений.

Когда приветствия были закончены, Алек перевёл взгляд на мать и смотрел только на неё, пока она что-то говорила Изабель — ему нужно было с ней поговорить. Несмотря на её мягкую реакцию и слова о том, что разговор может подождать, Александр знал, что разговор не может ждать. Ему нужно было поговорить здесь и сейчас — и никак иначе.

— Ну, пойдёмте за стол, — выждав момент, когда Мариза закончит свою речь, спокойно произнёс Роберт — все последовали за ним. Алек тут же кивнул Лидии, отпустил её руку и спешно подошёл к маме, в то время как отец был всего в паре шагов от них.

— Мам, может, всё же, поговорим? — Александр хотел начать как можно менее нервозно, но, кажется, не получилось — Мариза перевела на него любопытствующий взгляд.

— Тебе есть что мне рассказать? — Старшая Лайтвуд задала вопрос в лоб, и Алек, наконец, узнал в этой женщине свою мать, с которой прожил в одном доме восемнадцать лет. Парень хмыкнул.

— Нет, но ты хотела что-то сказать мне вчера — почему сегодня это утратило свою актуальность? — осторожно поинтересовался Александр, всё ещё чувствуя себя как не в своей тарелке. Если бы они до сих пор жили вместе, то он бы и не позволил вообще докучать матери и задавать ей такие странные вопрос, но сейчас… всё поменялось. И кажется, поменялась сама Мариза. По крайней мере, если судить по её поступкам и словам в этой поездке. Она стала мягче и ласковее, и это не могло ни радовать.

И где же была эта нежность, когда маленький Александр в ней нуждался?