Secretum

– Уважаемые господа, разрешите представить вам Помпео из Треви, именуемого также Рыжим. Он работает черретаном и с этого момента находится в нашем распоряжении.

– Клянусь всеми защитами для шеи на винтах, это действительно так, – согласился Сфасчиамонти. – Сейчас идем в тюрьму у Понте Систо, там мы его заставим говорить. Только еще один вопрос что, черт возьми, вы сказали, когда увидели нас?

– То странное слово? Это долгая история. Возьмите этого несчастного, давайте свяжем его покрепче, и вперед.

Как он и привык, Атто действовал вопреки правилам и разуму. Вместо того чтобы бежать за черретаном, как того хотел Сфасчиамонти, он сам, без посторонней помощи, хотя и с трудом, взобрался на коня. Но прежде убедился, в каком направлении побежал беглец: левее от первого, значит, на север, к поместью возле Кастро Преторио. Пришпорив своего скромного коня, Атто поспешил по следам черретана. В конце концов он увидел его, как раз когда тот, устав от бега, карабкался на стену, за которой росли цитрусовые деревья и простирались ряды виноградников, так что парень мог легко исчезнуть.

– Еще мгновение – и я потерял бы его. Я находился слишком далеко, чтобы угрожать ему пистолетом. И тогда я ему кое-что крикнул.

– Что?

– То, чего он не ожидал. Кое-что на его языке.

– На его языке? Вы хотите сказать, на ротвельше? – одновременно воскликнули мы со Сфасчиамонти.

– Ротвельш, язык воров… все это чепуха. Больше того: треальтрелес треунзинн, – ответил он, смеясь, тогда как мы озадаченно переглядывались.

По дороге, когда мы преодолевали участок пути от виллы Спада к Пьяцца дела Ротонда и дальше к Терминам, Атто снова и снова думал о таинственных словах, которые сказал мне черретан, когда я падал во двор на Камподи Фиоре. Внезапно его посетило озарение: вместо того, чтобы искать то, что имело смысл, надо было постараться найти то, что смысла не имело.

– Идиомы, которые при случае употребляют эти босяки, глупые и простые, как их мозги. Принцип один: между слогами вставляется посторонний элемент, как иногда делают при шифровке писем, чтобы ввести в заблуждение читателей.

Во время рассказа Атто наш странный конный караван следовал через Пьяцца деи Поллаоли в направлении Понте Систо: впереди Сфасчиамонти, на лошади которого сидел еще и черретан – руки его были связаны за спиной, а ноги спутаны веревкой так, чтобы он не мог делать большие шаги; за ним двигался Атто, а замыкал процессию я.

– Что вы имеете в виду? – спросил я.

– Это так просто, что мне даже стыдно объяснять. Они вставляют слог «тре» между другими.

– Трелютрегнер… Значит, черретан сказал мне «люгнер»![45]

– Что ты ему крикнул тогда?

– Великие небеса, я уже почти не помню… А, вот: я сказал ему, что Немец его убьет.

– И действительно, это была ложь, ты просто хотел выиграть время. Именно так я и сделал, только немного иначе. Приветствуя вас, я сказал…

– Tre-da-tre-bin-tre-ich. Это означало… Da bin ich.[46]

– Правильно. Итак, я кое-что крикнул Рыжему на третском языке – именно так я буду называть этот глупый язык со всеми его «тре».

Это было последнее, чего ожидал Рыжий. Едва он услышал голос Атто, как у него задрожали руки, он потерял равновесие и рухнул на землю.

– Разрешите вопрос: так что же вы сказали черретану?

– Я сделал то же, что и ты, и крикнул первое что пришло в голову.

– И что это было?

– «Trepatretertrenostreter». Иначе говоря, Pater noster.[47]

– Но это же ничего не означает!

– Я знаю, но он на какой-то момент подумал, что я – один из них, и замер от изумления. Он свалился на землю, как мешок с картошкой. Очевидно, он слегка поранился, по крайней мере сначала не хотел вставать, и у меня было время связать его. На счастье, конюхи, седлавшие коней, знают свое ремесло, веревка была достаточно длинной. Я его хорошенько зашнуровал и привязал конец веревки к седлу, а чтобы в голову парню не приходили разные глупости, направил на него мое оружие.

Затем Мелани рассказал, что произошло возле терм Диоклетиана. Бродяга, которого Сфасчиамонти допрашивал, усевшись ему на живот, выдал нас.

– Этот сукин сын, – просветил нас аббат, удостоив сбира иронической улыбкой, – послал тебя к некоему парню, однако не сказал о том, что это как раз и есть Тухлый – один из тех двоих, кого мы разыскиваем. И ты попался на эту удочку.

Сфасчиамонти промолчал.

– Значит, это Тухлый проорал Рыжему те странные слова? – спросил я.

– Вот именно. Он предупредил его, что тут «Bschiderlche». А это, по-моему, означает «сбиры».

– А потом еще добавил: «Du ein Har», должно быть, это значило «беги» или, может быть, «хватай оружие», – предположил я.

– По развитию событий я склоняюсь к слову «беги». Это не «третский», а какой-то другой тайный язык, который пока трудно расшифровать, тут нужен опыт. Но все можно сделать.

За исключением немногих моих вопросов, рассказ довольного Атто о том, как он схватил черретана, не прерывался ничем, кроме топота копыт по мостовой.