Secretum

Я пытался вспомнить, что еще аббат рассказывал мне о них, пока мысли в моей голове не начали скакать как сумасшедшие и, словно вакханки во время оргии, устремились к неизвестной волнующей цели. Первоначально было четыре настенных ковра – так сказал мне аббат, – однако два из них Бенедетти по просьбе того же Мелани подарил Марии Манчини, так как изображенные там сцены были взяты из «Верного пастуха» – любовной драмы, которая очень нравилась ей и юному королю (эту подробность мне пришлось буквально вытаскивать из него клещами). Любовная драма…

Пытаясь изобразить сильный приступ кашля, я с невинной улыбкой попросил у аббата Мелани разрешения выйти: дескать от всей этой пыли стало нечем дышать.

Не дожидаясь согласия, я взлетел по лестнице на третий этаж, подобно Меркурию в сапожках с крылышками, и через несколько секунд снова был в той библиотеке, где нашел произведение Геродота «Книги по истории».

Едва взобравшись на стул, я пробежал глазами названия и в дополнение провел пальцами по корешкам книг, словно глазам нужно было подтверждение того, что они читали.

И тут я нашел ее, очень маленькую, почти тетрадку, вполовину меньше остальных, толщиной всего в палец. Обложка книги была сделана из черной кожи с золотыми уголками, а задник украшен флорентийскими лилиями. Я открыл ее.

Полностью доверившись закладке из тончайшего, уже немного поблекшего шелка гранатового цвета, я прочитал наугад несколько строчек на той странице, где она лежала:

Доринда, посмотри на это небо,Оно поведает, что предначертано тебе.

Я вздрогнул. Доринда – так зовут раненую нимфу, которую я только что видел на гобелене, это же сказал мне аббат Мелани, когда мы рассматривали его в первый раз. И Доринда было то имя, которым подписалась мадам коннетабль в последнем послании, обращенном к Атто, при этом называя его Сильвио.

Я нашел то, что искал. Теперь мне оставалось лишь найти имя Сильвио. Если он, как я и предполагал, был одним из действующих лиц «Верного пастуха», то победа одержана. Поэтому я, дрожа от волнения, пробежал глазами страницы книжки: не упоминается ли где-нибудь имя Сильвио, который, возможно, был посланником Доринды и ее возлюбленного, как Мелани – мадам коннетабль и его величества короля Франции.

И очень скоро я нашел его:

Известен ль Сильвио тебе, мой друг,Жреца Дианы сын надменный?Он, жертву принеся богам,Богатством овладел безмерным.

Значит, Сильвио был не посредником, как я предполагал, а богатым и красивым юношей. За исключением богатства, он не казался мне похожим на аббата…

А то, что я прочитал затем, оправдало мои самые смелые ожидания:

На что ты тратишь молодость свою?Зачем напрасно расточаешь розы?Пурпурное сиянье ихМогло быть на губах твоих!

Это был диалог между Сильвио и его старым слугой Линко, который упрекает юношу в том, что тот жестокосердный. Я листал дальше:

ЛИНКО:

О юный разум,Грезишь ты обманом.Ты ищешь в дальних странах дичь,Которую наверняка найдешь и дома.

СИЛЬВИО:

И где ж она тогда живет?Где мне ее найти?

ЛИНКО:

Но ты и есть дремучий темный лес.

Дичь, что пасется в нем, – твоя жестокость.Однажды отвернувшись от небес,Не прекословь, прими ее как данность.…Да ты и вправду зверь, и сталь, и лед, и камень.

Нет, за именем Сильвио не может скрываться Атто. Тем более что образ этого богатого пренебрежительно относящегося ко всем юноши слишком напоминал кого-то другого.

Мне нужно было подумать над рассуждениями аббата Мелани: не были ли все эти упреки адресованы его величеству христианнейшему королю Франции? Разве сердце регента после расставания с Марией Манчини не превратилось в ледышку?

Я начал листать назад, к началу. Сначала хотел прочитать argumentum,то есть краткое содержание, чтобы понять, какую роль играла Доринда – нимфа, под именем которой скрывалась мадам коннетабль. Итак, я узнал, что Сильвио был обещан Амарилле как супруг, но он ее не любил. Он никого не любил: ему хотелось лишь охотиться в лесу. Но затем по ошибке он подстрелил влюбленную в него нимфу, ту самую Доринду, перепутав ее с диким зверем, ведь она была одета в волчью шкуру. И Сильвио влюбляется в нее, разбивает свой лук и стрелы, залечивает рану – и счастливый конец, свадьба.

Разве содержание этой драмы не напоминает историю юного французского короля, который был обещан инфанте Испании, но любил Марию Манчини? Только конец их любви был совсем другим, как я узнал из рассказов Атто, вовсе не такой счастливый, как в «Верном пастухе».