Седьмая чаша

Процедурный кабинет, как и приемная, был увешан полками, на которых расположились банки со всевозможными снадобьями, а посередине комнаты стоял стол с разложенными на нем инструментами устрашающего вида. Пирс улыбнулся и указал на табуретку.

— Присядьте, сэр, и закатайте, пожалуйста, рукав.

Я снова закатал рукав рубашки. Пирс отвернулся и стал рассматривать инструменты, а я глядел на его широкую спину, обтянутую синей тканью. Когда минуту назад Гай на все лады расхваливал его, я уловил во взгляде друга какое-то затравленное выражение, словно, превознося умение мальчишки, он успокаивал самого себя. Но что же за этим кроется?

Наконец Пирс взял маленькие ножницы и пощелкал ими для пробы. Он смотрел на меня с ободряющей улыбкой, но в глазах читалось холодное удовольствие. Я с опаской следил за тем, как, склонившись над моей рукой, он принялся аккуратно разрезать черные нитки швов. Покончив с этим, Пирс взял миниатюрные щипчики и медленно, одну за другой, вытащил перерезанные нитки. Тянущее ощущение, которое не оставляло меня в последние дни, сразу исчезло.

— Ну вот и все. Рана зажила безупречно. Обеззараживающие мази доктора Малтона творят настоящие чудеса.

— В самом деле.

— Шрам, конечно, останется, ведь порез был серьезным.

— Ты многому научился у доктора Малтона? — спросил я.

— Очень многому. Я узнал от него гораздо больше, чем от своего прежнего хозяина. — Пирс улыбнулся. — Тот относился к числу лекарей, которые верят в чудодейственную силу снадобий, приготовленных в соответствии с указаниями астрологических таблиц.

— Он был традиционалистом?

— Можно сказать и так, сэр. Он держал у себя в лавке какого-то высушенного ящера — огромного и страшного, отрезал от него кусочки, а потом толок их в ступе и давал своим пациентам. Из-за того, что ящер был такого необычного вида, люди верили в то, что он обладает чуть ли не магической силой.

Парень скептически усмехнулся и сразу словно постарел на десяток лет.

— Люди вообще верят всему странному и необычному. Это очень здорово, что я сейчас работаю у доктора Малтона. Он честный и разумный человек.

— Твой прежний хозяин умер?

— Да.

Пирс снял с полки одну из банок, открыл ее, и в нос мне ударила знакомая вонь снадобья, которое Гай уже однажды опробовал на мне. Ученик взял немного мази на кончик шпателя и принялся аккуратно наносить ее на мою зажившую рану.

— Его унесла оспа. Странно, но он даже не пытался лечиться зельями собственного изготовления. Наверное, сам не верил в их силу. Он просто лежал на кровати и ждал, когда оспа убьет его, что в итоге и произошло. Все готово, сэр, можете опустить рукав.

То, как спокойно, даже безразлично парень рассказывал о смерти своего бывшего хозяина, показалось мне отвратительным.

— У него была семья?

— Нет, только мы вдвоем — он и я. Доктор Малтон сделал для него все, что мог, но оспа — штука коварная. Иногда она убивает человека, иногда — щадит. Когда я был маленьким, от нее умерли мои родители.

— Мне очень жаль.

— С тех пор, как я живу здесь, доктор Малтон заменил мне и мать, и отца.

— Он говорит, что намерен помочь тебе выучиться на врача.

Пирс метнул на меня острый взгляд, вероятно гадая о причинах столь пристального интереса к его персоне. Он знал, что не нравится мне.

— Я очень ценю ту доброту, которую доктор Малтон проявляет по отношению ко мне, — сказал он после короткого замешательства.

— Да, таких добрых людей еще поискать надо.

Я встал.

— Спасибо за исцеление.

— Я рад, что вы выздоровели, — с поклоном ответил Пирс.

Когда я вышел из кабинета, ученик не последовал за мной.

Я вспомнил, как он подслушивал под дверью, когда мы с Гаем говорили об убийствах. Да, подумалось мне, Гай действительно добр к тебе, а вот ты к нему — нет. Ты холоден и расчетлив, как хищник. Каким-то образом ты обрел власть над моим другом, но я докопаюсь до истины.

Гай все так же сидел за столом и читал книгу. Он предложил мне стакан вина, осмотрел мою руку и удовлетворенно кивнул.

— Пирс свое дело знает.

— Я вот думаю, обладает ли он симпатией по отношению к тем, кого лечит? Без этого, как мне кажется, не может обойтись ни один врач.

— У него было мало возможностей развить в себе это качество. Его родители умерли, когда он был совсем маленьким, а мой сосед, аптекарь Хепден, больше заставлял его работать, нежели учиться.

— Пирс рассказал мне о том, как его прежний хозяин умирал. Мне показалось, что он не испытывает по этому поводу никаких чувств.

— Да, Пирс иногда может быть жестким, но я верю, что со временем он научится сочувствию. Я сам научу его этому.

— По его словам, ты заменил ему и мать, и отца.

— Правда? Он так и сказал?

Лицо Гая озарилось радостью, но тут же погасло. Он помрачнел.

— О чем ты думаешь? — осторожно задал я вопрос.

— Да так, ни о чем, — уклонился он от ответа и тут же сменил тему: — Я снова навестил Адама Кайта, и знаешь, мне кажется, улучшение налицо. Эта смотрительница, Эллен, уделяет ему много времени: заставляет его есть, учит содержать себя в чистоте, пытается отвадить от навязчивого желания молиться.