Седьмая тень

Он снова шел по дремучему лесу, где петляла узкая тропинка, опять лез через бурелом разрывая свою одежду и кожу, опять видел черную гладь озера. И вдруг из него вынырнула худенькая русалка с миндалевидными глазами непонятного цвета и почему-то мужским голосом спросила:

– Вы все еще кипятите? Тогда мы идем к вам!

Рябинин вздрогнул и открыл глаза, на экране шла реклама стирального порошка, который, кстати, он забыл вчера купить. Выключив телевизор, он снова погрузился в сон.

И снова он шел по лесу…

***

С утра до самого обеда шел дождь, Рябинин сидел за своим рабочим столом и с усердием заполнял бумаги для возбуждения уголовных дел. Так как Еремеев все утро призывал их к наведению порядка в томах картонных папок. А когда, наконец, отпустил всех, то его как в фильме про Штирлица, попросил остаться. И это было плохим знаком.

Приближалось время обеда, а эти проклятые дела никак не убывали. Если он их все же одолеет когда-нибудь, решил для себя Рябинин, то причислит себя к «Героям России», и в знак благодарности напьется в стельку, а потом все воскресенье будет спать, отключив все телефоны, и даже дверной звонок. Если ему опять не будет сниться этот дурацкий лес и озеро, которые стали его преследовать.

После обеда он поехал к Антоновым. Его проводили в зал, где была идеальная чистота и порядок. Даже книги в шкафу стояли по алфавиту и по росту. Его напоили чаем с пирожками, которые имели идеальную форму и были совершенно одинаково подрумянены. Чайные ложечки имели схожей рисунок с чайными чашками. И от этих правильных форм и правильной речи матери «пропавшего студента», Рябинина начинало тошнить. Ему не хватало воздуха и хотелось побыстрее закончить беседу и выбежать в мир хауса.

«Если бы меня окружала такая атмосфера, я, наверное, тоже бы пропал», – решил Рябинин, а сам спросил:

– Ваш сын был аккуратным человеком? – и тут же осекся. Слава Богу, что мать не заметила, что он спросил о нем в прошедшем времени. Она, похоже, была погружена в свои мысли и слушала Рябинина в пол уха.

– Ромочка, очень хороший сын, заботливый, внимательный, послушный, всегда учился на одни пятерки. Как в комнату к нему заглянешь, он над тетрадками, или на компьютере занимается. Он и музыкальную школу закончил с отличием, и спортом занимался, ему прочили блестящее будущее. Мы с мужем ему репетиторов нанимали по языкам, так он и тут преуспел, английский, французский, немецкий, итальянский в совершенстве знает. Думали, поедет в Москву поступит в МГИМО, но он поехал в областную столицу и поступил в медицинский. Хотя, вы знаете, я за ним раньше не замечала наклонностей к медицине. До сих пор ума не приложу, почему он выбрал именно медицинский?

– Скажите, Ирина Петровна, – перебив, направил её в нужное русло Рябинин, – раньше он пропадал из дома на день, два?

– Ну, что вы, нет, конечно! Это впервые. Я чувствую, что с ним случилось что-то ужасное, – зарыдала она, и стала вытирать слезы белоснежным накрахмаленным носовым платком, с кружевом по краю.

Рябинину показалось, что и в кружевах прослеживался рисунок, гармонирующий с чайным набором.

– Ромочке, конечно не нравилось, что мы с папой очень сильно опекаем его. Но он старался никогда не подавать виду, что его это раздражает. Он умел сдерживать себя. Иногда я перегибала палку, а потом спохватывалась, и думала, что я наделала, сейчас он сорвется и уйдет из дома хлопнув дверью. Но к моей радости ничего подобного не происходило. Он успокаивал меня, старался не обидеть, деликатно обходил все острые темы, конечно, он мог поступить вопреки моим запретам и просьбам по-своему, но делал это так умело, что я этого даже не замечала.

– Скажите, а кто приходил к нему на день рождения? – снова прервал ее Рябинин

– Ребята приезжали из института, они вместе с Ромой учатся. Они неделю назад вместе приехали с практики: Андрей Тихомиров, Слава Караулов и Максим Самохин, – стала перечислять женщина, загибая пухлые ухоженные пальчики. – Я их видела впервые, да и Рома у нас не любит рассказывать о себе или своих друзьях. Из него коленным железом никакую информацию не вытащишь. На общие темы он может разговаривать, поддерживать беседу, причем он очень интересный человек, у него обширный кругозор, он ориентируется в разных областях знаний. Причем если говорит о чем-то, то значит знает об этом наверняка, и может апеллировать существенными фактами и доказать свою правоту. И сделает это не навязчиво, не в виде спора, а спокойно, аргументируя каждое свое слово так, что собеседник в конце концов сам согласиться с ним и даже не вспомнит, что некоторое время назад был сторонником другой версии. А вот о личном, он никогда не рассказывал, дневники не вел.

– В котором часу ребята ушли от вас? – снова перебил Ирину Петровну Рябинин.

– В 20.40. – без запинки ответила Антонова, – я же в заявлении указала. Парни засобирались домой. Я хотела оставить их ночевать. Но Максин Самохин сказал, что он на машине и они утром будут дома.

– А они много выпили? – снова задал вопрос Рябинин.