Седьмая жертва

– Кто он? – спросила Тамара, заставив себя успокоиться.

Милена уже выпустила девушку из объятий, Лика тоже. Теперь Кристина почти улыбалась, во всяком случае, то жуткое выражение отчаяния исчезло с ее лица.

– Я не видела его, – ответила она.

Тамара разочарованно чертыхнулась.

– А что же было? – спросила Лика. – Зачем вы с Мариной ушли из комнаты? Да еще и через окно.

Кристина закрыла лицо руками и, подвывая, заплакала. Милена снова обняла ее, а Тамаре вдруг захотелось как следует Кристину встряхнуть.

– Ну, все уже! – сказала она чуть жестче, чем собиралась. – Все, не надо. Расскажи, что было?

Кристина высвободилась из рук Милены, взяла у Лики носовой платок, высморкалась и только после этого смогла сказать:

– Марину он забрал…

– Да кто же? – Тамаре снова не удалось сказать ласково. Лика сердито глянула на нее.

– Я его не видела, только издалека – силуэт. Мужик, крупный мужик. Может, молодой. Она пошла вправо, а я – влево, а потом она меня позвала, я к ней направилась, но тут вижу за деревьями, что он уже ее волочет, и я… испугалась! Побежала по лесу и не помню потом ничего. Там есть речка, я в нее упала…

– Но ты вроде сухая, – сказала Милена, внимательно оглядывая одежду Кристины. – О боже, да у тебя вся куртка сзади промокла! Ты простудишься! Надо сушиться. Пойдем в дом, там есть обогреватель.

Лика взглянула на часы:

– Черт, черт, черт! Уже два часа. Нам надо было утром отсюда выходить, чтобы хоть куда-то засветло дойти. Ладно! Идемте, посушим вещи Кристины…

Возвращение в дом показалось Тамаре каким-то дежавю. Она бы не хотела здесь оставаться еще на одну ночь, но, видимо, придется. Сколько времени они будут сушиться, греться? А на ночь глядя идти было страшно.

Кристину уже раздели, принесли ей свитер и сухие брюки, а влажные вещи разложили на стуле возле электрического обогревателя. Милена приготовила ей чаю, щедро плеснув в него коньяку.

Тамаре очень хотелось заставить Кристину, скорчившуюся в кресле под Ликиной курткой, вспомнить больше подробностей, но Милена с Ликой хлопотали вокруг нее, как две наседки над одним цыпленком. Прошло минут тридцать, пока наконец Кристина не начала говорить.

А начав говорить, она снова зарыдала.

«Да что же это!» – сердилась про себя Тамара.

Успокоившись немного, Кристина рассказала, что в лес они с Мариной рванули, потому что Кристина не могла вот так все бросить! Никто не знает, но много лет назад младшая сестра Кристины стала жертвой маньяка («О боже!» – тихо ужаснулась Милена), поэтому она не могла спокойно уйти из леса. Не могла! А все готовы были бросить девчонку в лесу с маньяком. Разве так можно? А когда Кристина отправилась в лес, за ней пошла и Марина, сказав, что не отпустит одну.

Пожалуй, решила про себя Тамара, похищение младшей сестры может немного «подвинуть» психику. Страшно терять близких, а уж если маленькая девочка погибла из-за твоей безответственности, то совсем ужасно. Наверное, Кристина посчитала, что на этот раз она должна быть на высоте. Но вот вышло все с точностью до наоборот!

Кристина, умаявшись и выпив чаю с коньяком, стала задремывать. Лика принесла из бара бутылку водки.

– Напиться нам сейчас – самое время! – фыркнула на нее Тамара.

– А мне кажется, что надо немного стресс снять, – поддержала Лику Милена.

Она снова сгоняла на кухню за едой, и снова на столе появились маленькие хорошенькие бутербродики, украшенные кружочками огурца и зеленью.

Тамара пожала плечами и улыбнулась Милене. Она всегда восхищалась подобными женщинами – уютными, хлопотливыми и миловидными. Особенно если они обладают мягким характером и умеют вовремя подставить плечо. Почему судьба не дала Тамаре такую подругу?

Зато судьба дала такую жену Видалю, а он, оказывается, этого не оценил.

– А ведь мы совсем забыли, почему тут оказались… – сказала она задумчиво.

– Ты об Олеге? – спросила ее Лика.

– Да, о нем.

Тамара встала с дивана и взяла гитару, лежавшую между креслами. Она сама оставила ее там вчера. Стала наигрывать что-то успокаивающее, а потом тихо запела. Ей не хотелось провоцировать душещипательные ситуации, но именно так и вышло. Услышав первые аккорды из «Серых будней», очень старой видальской песни про старого крыса, влюбившегося в молоденькую мышку, Милена закусила губу и заморгала, пытаясь сделать вид, что вовсе не плачет. Лика тоже погрустнела, отвела взгляд в сторону.

Предвидя наводнение, Тамара, не закончив песню, отложила гитару. Вместо инструмента она взяла в руки рюмку с водкой и бутерброд. Выпила, морщась, закусила колбасой и спросила у своих новых подруг по непредвиденному несчастью:

– А как вы думаете, почему это случилось с нами?

Лика тоже выпила рюмку, но не закусывая и не запивая. При этом, что называется, ни один мускул не дрогнул на ее лице.

«Ну и женщина!» – мысленно восхитилась Тамара.

– Я думаю, – сказала Лика, – что все это неслучайно. И привезли нас сюда не просто так, и машины мимо не ходят – не просто так, и похищают нас по одной тоже вполне продуманно.