Седьмая жертва

На этот раз уловка сработала. Алвин дернулся и бросил взгляд через левое плечо, одновременно нагибая голову заложницы вниз и в сторону. Карен выстрелила и не промахнулась. Пуля угодила придурку прямо в висок. Он еще падал на пол, медленно сгибаясь пополам, а она уже спрашивала себя: «А стоило ли стрелять на поражение?»

Собственно, она сказала себе и кое-что еще. А именно то, что должна сдвинуться с места и пинком отшвырнуть куда-нибудь подальше револьвер, выпавший из его руки. И сейчас ее меньше всего занимал вопрос о том, правильно ли она поступила, застрелив подонка. В ФБР существовала Служба внутренних расследований, СВР, вот пусть она и разбирается, имела Карен право стрелять на поражение или нет. А в том, что СВР разберется, сомнений не было. Заложница, пусть измученная и бьющаяся в истерике, осталась жива. И в данный момент все остальное не имело значения.

Отшвырнув подальше револьвер Алвина, Карен наклонилась, чтобы лучше разглядеть его лицо. С этого расстояния и под таким углом он ничуть не походил на Алвина. Впрочем, может быть, это несходство объяснялось неестественно вытаращенными остекленевшими глазами, какие бывают у загнанного оленя, ослепленного прожектором охотников, или аккуратной раной на виске, из которой медленно сочилась кровь. Трудно сказать.

Внимание Карен привлекла суета банковских кассиров и охранников, которые поспешили выбраться из своих укрытий. Заложница рыдала в три ручья, дрожа как в лихорадке и бессвязно выкрикивая что-то неразборчивое. К ней подскочил мужчина в сером костюме и принялся успокаивать, нашептывая что-то на ухо.

– Не стойте столбом! – обратилась Карен к ближайшему охраннику. – Наберите 9–1 -1 и скажите, что офицеру полиции требуется помощь.

Строго говоря, это была не совсем правда, но во всяком случае и не ложь. Тем не менее она считала, что копы примчатся на вызов быстрее и охотнее, если будут думать, что помощь нужна их коллеге-полицейскому, а не агенту ФБР. Местные стражи порядка относились к федералам, мягко говоря, без особой симпатии. Но когда речь заходила о налетах на банки, полиция обязана была сотрудничать с Бюро, так что с этой стороны Карен не ждала особых неприятностей.

Повернувшись спиной к трупу налетчика, она едва не подпрыгнула от неожиданности – на поясе у нее завибрировал коммуникатор «Блэкберри».[4]

Бросив взгляд на экран, Карен почувствовала, как внутри все похолодело. Сердце, все еще заходившееся после прилива адреналина, вдруг замерло в груди. От короткого текстового сообщения у нее перехватило дыхание.

А она-то надеялась, что такого больше не повторится. Она надеялась, что все уже закончилось.

Напрасно. Убийца по прозвищу Окулист выбрал себе очередную жертву.

…третья

За все шесть лет работы штатным психологом ФБР Карен Вейл еще никогда не приходилось испытывать ничего подобного. Она видела снимки разложившихся и выпотрошенных трупов, видела тела с отрубленными головами или руками. За семь лет работы сначала полицейским, а затем детективом убойного отдела в Нью-Йорке она навидалась невероятных по своей дикости разборок между бандами подростков, перестрелок из автомобилей, детей, оставшихся без родителей, и познакомилась с системой, которую, как частенько бывало, больше интересует политика, а не благополучие граждан.

Но это место преступления ужаснуло своей жестокостью даже ее. Тридцатилетняя молодая женщина рассталась с жизнью в своей спальне. Женщина, которой, казалось, светила многообещающая карьера финансового аналитика. На кухонном столике лежала коробочка с визитными карточками от компании «МакГинти и Поллок», и запах свежей типографской краски на белых прямоугольниках щекотал Карен ноздри.

Она заложила за ухо выбившуюся прядь рыжих волос и опустилась на колени, чтобы рассмотреть кровавое пятно на полу рядом с дверью спальни.

– Тот, кто сделал это, больной на голову, – пробормотала Карен себе под нос, и Поль Бледсоу, детектив из отдела по расследованию убийств округа Фэрфакс, внезапно материализовавшийся подле нее, только хмыкнул в знак согласия. Его звучный баритон едва не потряс ее. Едва,

потому что теперь немногое в этой жизни могло удивить ее по-настоящему.

– Все они одинаковы, – заявил Бледсоу.

Коренастый невысокий мужчина всего пяти футов и восьми дюймов росту, он компенсировал этот недостаток такой шириной плеч, что даже пьяный подумал бы дважды, прежде чем связываться с ним. Глубоко посаженные темные глаза и зачесанные на прямой пробор черные волосы вкупе с оливковой кожей придавали его облику сходство с опереточным итальянским злодеем. На самом же деле он был полукровкой, в жилах которого греческая и итальянская кровь смешались с ирландской.

Опытным взглядом он обвел лужи и брызги крови на полу и стенах спальни Мелани Хоффман, молодой женщины, которая недавно поступила, а теперь уже и уволилась по состоянию здоровья с работы в известной конторе «МакГинти и Поллок».

Вейл ограничилась тем, что коротко кивнула в ответ. Но потом, наклонившись, чтобы взглянуть на труп под другим углом, вдруг поняла, что Бледсоу прав лишь отчасти.