Седьмая жертва

— Не разговаривай со мной подобным тоном. Я звоню тебе, потому что ты последнее время находишься в странном состоянии, и то, что ты несешь, только подтверждает это. Я должен был понять это раньше. Что с тобой, Сильви? Что не так?

— Что не так? Да ты в своем уме, Нико? Жизнь прекрасна, разве нет?

Нико закрыл глаза и устало провел рукой по лицу. Дмитрий и Аня не ошибались. Это уже перестало быть подозрениями. Нико было безумно жаль свою бывшую жену. Как помочь ей пережить это? Конечно, он не испытывал к ней прежних чувств, но она все же была матерью его сына, и он решительно хотел что-то сделать, несмотря на свое отчаяние и самый неподходящий момент для выяснения отношений. К тому же он хотел наконец изменить свою жизнь и перестать тащить за собой этот груз прошлого.

— Сильви, — голос Нико звучал мягко, — все так плохо?

— Да, плохо! — у нее вырвался почти нечеловеческий крик. — Мне нужно прийти в себя, Нико. Я тону, и мне не за что зацепиться.

— А сын?

— Это твой сын, только твой. Ты можешь наконец это понять? Я не знаю, что еще тебе сказать и сделать, чтобы ты понял!

— Твое решение?

— Забери его.

— А что будет с тобой?

— Мне нужно лечиться. Днем я принимаю антидепрессанты, а ночью снотворное, и я ничего не соображаю. У меня нет сил им заниматься. Мне даже тяжело его видеть по утрам, когда я наконец встаю. Потому что я тебя вижу, Нико, тебя, а не его! Мне нужно прийти в себя. Дай мне время… И не говори мне, что предложение взять к себе Дмитрия ставит тебя в трудное положение.

— Знаешь, я встретил женщину…

Молчание. Он слышал только хриплое дыхание Сильви, потом сдавленное рыдание. На плечо Нико легла теплая рука. Он открыл глаза: Каролин стояла рядом. Нико уткнулся лбом ей в живот, и пальцы молодой женщины запуталась у него в волосах.

— Сильви…

— Это серьезно?

— Да.

—  ВеликийНико дал слабину! Ты влюбился… Для этого нужно нечто из ряда вон выходящее.

— Так оно и есть.

— Пусть так. Днем я привезу к тебе Дмитрия. Ты можешь приказать своим сбирам охранять его до твоего возвращения? Я говорю о полицейских, которые ходят за нами как приклеенные, не знаю, по какой причине.

— Хорошо. Но у тебя останется наш человек до окончания расследования.

— Делай как хочешь. Но пусть он не болтается у меня перед глазами, это меня только раздражает. Думаю, мы всё друг другу сказали. Я дам тебе знать, когда будет лучше.

— Я могу что-нибудь для тебя сделать?

— Ничего. Ты — ничего. Ты — последний, на кого я рассчитываю. Созвонимся, Нико.

— Всего хорошего, Сильви.

Она первой повесила трубку. Еще одна страница его жизни была перевернута. Он нежно привлек к себе Каролин.

— Поцелуй меня, — прошептал он.

Она выполнила его просьбу. Он сжал ее в объятиях и забыл обо всем, кроме нее.

* * *

Заснуть он так и не смог. Плохой знак. Он перестал справляться с потоком мыслей, обуревавших его. Убивать становилось необходимостью. Он не мог найти этому объяснения. Он прочел на эту тему горы книг, расспрашивал ведущих психиатров — последствия глубокого чувства одиночества и накопившиеся с детства психические травмы. А в основании отрицательное влияние родителей — отсутствие отца, мать, власть которой была подавляющей, почти кастрирующей, мать, которая возвела сына в ранг своих

партнеров. И так далее и тому подобное… пустая болтовня. Нужно было принять себя таким, каким он был, со всеми его желаниями, — другого выхода не было. Ему нравилось убивать. И какая разница почему. Он будет продолжать это делать. Он бросит вызов этому Нико Сирски, доберется до самого ему дорогого — остренькая получится приправа ко всему происходящему! И это дерьмо станет тенью самого себя! Потому что он знает его слабое место…

* * *

Поцелуй был прерван телефонным звонком. У Нико в голове все смешалось. Каролин высвободилась из его объятий и снова устроилась в кресле с другой стороны стола.

— Нико? Это Кривен. Произошло нечто странное. В компьютере Перрена появилась новая медицинская карта.

— Чья? Говори! Это пятая жертва?

— Нет-нет.

— Ну не тяни, Давид!

— Это твоякарта, Нико! Из картотеки больницы Сент-Антуан…

15. Пятая жертва

Кровь застыла у него в жилах. Адреналин резко подскочил, и сердце бешено забилось.

— Что ты хочешь сказать? — в конце концов выговорил он.

— Там все: твое посещение больницы, имя врача, результаты фиброскопии, все… — ответил Кривен.

— Это невозможно!

— Для Гамби войти в больничную сеть — детское развлечение. Есть только одно «но»: этот человек должен знать, что ты был записан к врачу.

— Но для чего все это? Поиграть у меня на нервах, показать, что ему известно каждое мое движение, каждый мой шаг…

— Не знаю… Однако это должно что-то значить.

— Гамби нашел, откуда пришло сообщение?

— Представь себе, нет. Он рвет и мечет. Как он ни старается, никакого результата.

— Не мог представить себе, что этот тип настолько умен…

— Получается именно так. Он не дурак в информатике. Установил всю необходимую защиту, запутал следы, которые могут к нему привести. Гамби работает день и ночь, он воспринимает эту историю как личный вызов. Удар по самолюбию!

— Что об Изабель Сольер?