Седьмая

– Допросить его на данный момент проблематично, – весело отозвался следователь. – Жаль, конфет у меня нет! – Вместо молока подсыпал мне в кружку гадкие искусственные сливки. Размешал своей ложкой, затем бросил ее на подоконник, чуток промахнувшись мимо горшка с алоэ. – Даже даму угостить нечем! – произнес в сердцах. – Не несут нам подарки благодарные граждане! Надо было идти учиться на доктора.

– Почему? – спросила я.

– Почему не стал доктором? Матушка моя, царствие ей небесное…

– Почему его проблематично допросить?

– Так скончался он этой ночью! – с легким изумлением заявил Андрей, словно я должна знать. – Был, был, а затем весь вышел! А трупы, так уж заведено, хранят молчание, несмотря на мой богатый опыт ведения допросов.

– Умер? – выдохнула растерянно. – Но как?! Почему? Ведь я… – прикусила язык, чуть было не ляпнув, что сняла с него проклятие.

– Острая коронарная недостаточность, – невозмутимо произнес следователь. – Вчера еще шел на поправку, но потом резко передумал. Раз – и отправился к праотцам!

Подвинул ступ ближе. Сел напротив, отхлебнул кофе, вновь уставился на меня с явным удовольствием.

– Это и есть то новое обстоятельство, из-за которого вы меня сюда… пригласили?

– У нашего с вами общего мертвого друга нашлась одна презабавная вещь.

Поднялся, порылся среди бумаг, выловил откуда-то из недр стола фотографию. Сперва я подумала, что нашелся мой псковский снимок, с которым я уже успела попрощаться. Но на нем оказалась вовсе не Маша с Аней.

Моя фотография!

На ней я – в пестром сарафане, улыбаюсь фотографу, и жаркий испанский ветер раздувает мои темные волосы. Стою на холме, а за моей спиной виднеются очертания древнего города Авилы. Снимку было лет так… Почти шесть, точно! Тем летом мы ездили с Артемом и его отцом в Испанию – Мстислав всегда был одержим историей, а мы с Артемом – друг другом. Особенно его интересовал ярый противник Ордена Древних Тормас Торквемада, Великий испанский Инквизитор, похороненный в той самой Авиле, поэтому Мстислав и протащил нас по «местам боевой славы».

Кофе показался совсем уж горьким, несмотря две с горкой ложки искусственных сливок.

– Обнаружили в вещах покойного, – следователь немного помолчал, давая мне время свыкнуться с услышанным. – Он знал, куда шел. Кто-то дал ему наводку, после чего он, подозреваю, за вами следил, а затем уже полез в квартиру.

Уставился на меня. Сверлил взглядом, словно ожидал, что я ему сейчас все-все расскажу. И про Артема, и про Мстислава, и про фотографию псковских девочек, а потом заложу весь Орден Древних с потрохами, после чего меня увезут на машине с мигалками в психиатрическую больницу.

Пожала плечами.

– Ошибочка вышла! – сказала ему, стараясь, чтобы мой голос прозвучал как можно более безмятежно. – Это фотография из моей квартиры, она стояла в моем альбоме. Наверное, грабитель нашел ее и решил прихватить с собой.

– И зачем же ему это делать? – полюбопытствовал следователь.

– Может, приглянулась я ему, – кокетливо захлопала ресницами. – Мало ли, псих законченный? Любит разглядывать фотографии девушек… в темноте и одиночестве.

Я никогда не любила фотографироваться. Артем говорил, что это все мои ведьмовские заморочки. Тогда, в Испании, подловил меня неожиданно, затем сказал, что снимок оставит себе. Никому его не отдаст.

Выходило, отдал! Но следователю знать об этом вовсе не обязательно.

– Приглянулась, – подмигнул мне Андрей. – И не ему одному. Только вот в квартире не было альбомов… – Смотрел на меня и смотрел. Не отрываясь. – Может, есть еще какие-то соображения?

– Альбом стоял под телевизором, – возразила ему. От пронзительного взгляда, что постоянно задерживался на моих губах, волосах и груди давно было не по себе, а внутренний голос превратился в заунывный траурный вой. – Снимку уже несколько лет. Может, я забыла его в книге, вот он и…

– Я знаю отличную вещь, которая неплохо освежает память.

Отобрал кружку, поставил на стол. Взял недоумевающую меня за руку, заставляя подняться. Даже на каблуках, невзирая на свой довольно высокий рост, я смотрела на него снизу вверх. Смотрела завороженно, не в силах протестовать. Смотрела, как он меня обнимал, положив руки на мою талию. Затем его ладони скользнули на бедра. Не сопротивлялась, когда он прижал меня к своему телу, ничуть не стесняясь того, что через тонкую ткань платья я отлично чувствовала охватившее его желание.

Словно удав Каа и бедные, загипнотизированные бандерлоги!

Запах мужского парфюма – резкий и свежий, а вкус его губ – горьковатый, кофейный… Пыталась отстраниться, но почему-то не смогла – его близость вызвала у меня полное оцепенение. Еще вчера я реагировала на Андрея слишком уж странно, а теперь эта странность перешла все границы!

И я решила прекратить это раз и навсегда. Разобраться с тем, кто он такой.