Седьмое чувство. Дилогия (СИ)

Незадолго до наступления сумерек, они снова вышли на тракт. Нельзя сказать, чтобы в это время он был очень оживленным. Как правило, путешественники стремились добраться до какого-нибудь постоялого двора до темноты. Ночью на дороге было опасно - здесь были разбойники, всякая нечисть, для которой луна, все равно, что солнце и неприкаянные души тех, кто были убиты на этом пути.

От тракта в сторону уходила небольшая дорога, ведущая прямо в Плеск. Возле поворота стоял поломанный деревянный столб - раньше здесь был указатель.

– Ну, как? Помнишь эти места? - спросил Клемент, свернув с тракта.

– Мне же было всего пять лет, - с укором ответила Мирра, - как я могу помнить подобные вещи?

– А я помню себя с самого рождения, - с гордостью ответил монах, - поэтому и спросил. Ты все время молчишь, не разговариваешь. Я даже испугался, что ты проглотила язык.

Мирра высунула кончик языка и демонстративно показала ему.

– О, тогда я зря волновался. С ним все в порядке, просто у тебя дурное настроение. - Он потянул носом воздух. - Странное дело… Пахнет гарью.

– Да.

– Его несет со стороны Плеска ветер. У меня дурное предчувствие…

Клемент заметно побледнел и ускорил шаг. Дорога пошла вверх, но он словно не заметил этого подъема. Запах гари становился все сильнее.

– О великий Свет! - на вершине пригорка монах остановился как вкопанный, пораженный открывшейся ему картиной. Девочка испуганно выглянула из-за его спины и ахнула.

Перед ними было пепелище. Где же богатое, цветущее село?

Здесь были только сгоревшие дома, от них остались обвалившиеся во внутрь стены, покосившиеся деревья и маленький храм, выложенный из белого камня, с пустыми почерневшими глазницами окон.

– Не ходи за мной! - Клемент с силой разжал руку девочки, которая уцепилась за край его рясы, и побежал вниз.

Запах стал еще нестерпимее. К нему добавились новые оттенки, и все как один не из отряда благовоний. Монах направился в центр того, что раньше гордо именовалось Плеском. Сгорело все - начиная от курятника и заканчивая собачьей будкой.

Похоже, что пожар случился три дня назад, и после этого прошел сильный дождь. Клемент обернулся - он оставлял четкие следы на толстом слое влажного пепла. Что же здесь произошло? Вряд ли этот жуткий пожар был случайным. Иначе как объяснить то, что каждый дом в селе был окружен огненным кольцом четкие следы которых вырисовывались на земле?

Село намеренно сожгли, но зачем, кому это было нужно? И где его жители?

Потрясенный монах бродил между бывшими улочками и вскоре решил заглянуть в один из домов, который меньше остальных пострадал от пламени. У него не было ни дверей, ни окон, только чернело обугленное дерево. На улице уже стемнело, поэтому Клементу поначалу ничего не удалось разглядеть внутри. Он видел только какие-то бесформенные обрывки, обломки черепицы, оплавленную железную спинку кровати. Но постепенно его глаза привыкли к темноте, и монах с ужасом осознал, что он стоит не на черепице, а на груде человеческих костей. Особенно среди остальных выделялась крупная берцовая кость, которую он поначалу почему-то принял за держатель для факела.

Крик замер у него на губах. Спина покрылась холодным липким потом и тот струйкой побежал между лопатками. Ему захотелось как можно быстрее убежать отсюда, но он не мог сдвинуться с места. Страх сковал его тело, цепко зажав в свои стальные тиски.

Ноги у Клемента подкосились и он упал на колени прямо на человеческие останки. Черепа смотрели на него своими невидящими глазницами, и казалось, видели его насквозь. Они были присыпаны пеплом, словно кожей.

– Гиблое место…- прошептал монах в ужасе.

Ему тут же показалось, что кости шевелятся, хоть это и было неправдой. Секунды проведенные здесь растянулись в мучительные часы, которые он разделил с этими мертвецами. Стены кричали от невыносимой боли заживо сожженных, и от этого молчаливого крика у монаха раскалывалась голова. Если он пробудет здесь еще немного, то сойдет с ума. Клемент обхватил голову руками и, зажмурив глаза, выбежал из дома.

Теперь он понял, что здесь случилось, и где жители, но это знание не принесло ему покоя.

Монах, превозмогая страх, зашел еще в один дом, затем еще в один, но везде увидел одну и туже картину. В одном из домов он наткнулся на тело, принадлежавшее крупному и судя по всему сильному мужчине. Человек наполовину высунулся из окна, но убежать от пламени, охватившего его жилище, не успел. Из его груди торчал металлический прут, послуживший причиной смерти. Рядом валялась много всяких изделий из металла - от ножей до плугов, и Клемент пришел к выводу, что он забрел на бывший двор кузнеца.

Плеск был обречен. Его обитателей заперли в их домах, а сами жилища подожгли, чтобы люди гарантировано сгорели заживо. Никто из них не спасся. Страшная, мучительная смерть ожидала каждого человека.

Но кто мог учинить такое?! Обречь людей на столь ужасные муки, и за что?