Седьмое чувство. Под знаком предсказуемости: как прогнозировать и управлять изменениями в цифровую эпоху

Это ускорение железнодорожных коммуникаций подтвердило аксиому, имеющую тем большее значение в нашем взаимосвязанном мире: чем быстрее скорость, тем меньшее значимы расстояния. При ускорении от пяти до пятидесяти и до пятисот миль в час длина пробега, который вы совершаете, становится менее значимой с появлением каждого нового деления на спидометре. При более высокой скорости и равном времени вы перемещаетесь все дальше и дальше. За час вы преодолеваете пять, потом пятьдесят, потом пятьсот миль расстояния. Маркс называл этот процесс «аннигиляцией пространства временем». Он был прав. Скорость убивает расстояние. Простая алгебра, описывая зависимость расстояния и скорости, была очевидна уже в переходе от гребных галер к парусным судам, и нашла подтверждение в эпоху промышленного железнодорожного и воздушного транспорта. Влияние ускорения на качество жизни или коммерции продолжалось в течение нескольких десятилетий. Ускорение увеличивалось со сменой езды верхом на движение в поезде, затем – самолетом, все эти изменения произошли в течение 150 лет. Каждое новое ускорение уменьшает значение расстояния.

Существует определение этого процесса – «пространственно-временное сжатие», – впервые сформулированнное американским социологом Дональдом Джанелем в 1966 году. Джанель понимал, что технологии транспортировки – поезда, самолеты и катера – и все маленькие новшества, которые заставляли их двигаться все быстрее, – нарушали старые пространственные привычки. Они помогли более быстро перемещать товары, и, конечно, в этом процессе старые географические карты предстали менее полезными. Когда вы можете пролететь над горой, ее значение уменьшается. В обозе вы, возможно, созерцали бы пустыню со страхом; на автомобиле же вы бы просто рассматривали ее с осторожностью. В самолете она не имеет никакого значения. Джанель пришел к выводу, что незрелая экономика обеспечивала это сжатие в той же степени, сколько и наука. Столетия постоянно разрушающегося пространства и времени были преодолены не в последнюю очередь из-за голода, заставляющего проникать в отдаленные рынки, использовать дешевую рабочую силу и перемещать природные ресурсы туда, где они необходимы. Это был процесс цивилизации.

Необходимость развития коммерции все быстрее и быстрее, все более рентабельно демонстрировала, что переход «от лошади к поездам, затем к авто и к реактивным самолетам» был неизбежной чертой современного рынка и, обобщая, современной жизни. Мы должны были ожидать того, что этот процесс будет развиваться, как подчеркивал Джанель. Огромные состояния накапливались у тех, кто осваивал современные скорости. Быть быстрым становилось конкурентным преимуществом; быть быстрее

являлось решающим фактором.

Абсолютная скорость является абсолютной властью, как утверждал философ Поль Вирильо. Определение сжатия пространства-времени было столь же метким, как и описание магического трюка. Пространство

сжалось? Время сократилось

? Но подобная формулировка скрывала насильственный, революционный характер работы этого механизма. Это фактически могло означать, что поля сражений за власть, которая на протяжении большей части истории человечества предполагала контроль над пространствами и территориями, теперь предусматривает – просто невероятно – контроль над временем.

Джанель опубликовал свою первую работу о сжатии пространства-времени в 1968 году на страницах справочного журнала картографов – Профессионального Географа. Но он, конечно, подрывал устои практически всего, на чем была основана профессиональная география. «Географы, как и физики, традиционно были привязаны к положению точек (мест) в пространстве…» – писал он. «Тем не менее, географы не используют понятие «скорости» при изучении пространственных отношений. Будет ли полезным или надуманным спросить у географов: «С какой «скоростью» населенные пункты приближаются друг к другу?» Мы должны задать себе тот же самый вопрос сейчас. С какой скоростью ты и я становимся ближе друг к другу? К удаленным точкам на планете? Джанель писал в конце 1960-х годов. Тогда его беспокоил звуковой барьер, как практический предел скорости. Но представьте себе его идеи в их применении к веку коммуникаций, в условиях существования глобальных и постоянно ускоряющихся сетей обмена данными. В век, в котором ошибка, или инновация, или хакерская атака в каком-то одном месте вызывает ее последствия мгновенно и везде, потому что скорость коммуникаций между а и б эквивалентна скорости света?