Седьмое небо

— Мам, ты с ума сошла, — с досадой сказала Лидия то, чего не говорила никогда. — Ну что ты выдумала?

— Я не выдумала! — вскрикнула в трубке мать, строго следуя законам жанра. — Ты не хочешь меня понять, совсем не хочешь. В глубине души ты мечтаешь, чтобы я провела остаток жизни так же убого и серо, как все годы, что я прожила с твоим отцом…

— Отца уже два года нет, мама, — напомнила Лидия холодно. — И твоя поездка на форум нетрадиционного искусства не имеет к нему никакого отношения.

Слышишь?

Мать молчала, лишь коротко дышала, как затравленная охотниками лань, и тут позвонили в дверь. Лидия выронила трубку.

— Лида! — закричала мать из трубки, качавшейся на шнуре под столом. — Что там у тебя с телефоном? Алло! Алло! Ты слышишь?!

Она ничего не слышала.

Никто не мог звонить к ней в дверь. Соседи предупредили бы по телефону, что им что-то от нее нужно. С улицы в подъезд просто так не зайдешь — домофон. Новый, только недавно поставленный. Гостей она не ждет.

Снова звонок!

— Мама, подожди, — пролепетала она в трубку, поймав ее под столом. — Кто-то в дверь звонит. Я открою.

Может, притвориться, что никого нет дома? Позвонят-позвонят да и уйдут?

А если не уйдут? Решат, что ее нет, и станут ломать новый замок, ключи от которого у нее еще не успели украсть!

Не зажигая света, понимая, что ей нечего терять, кроме жизни, которая ничего не стоит и которую не спасет ни один замок, она подошла к двери и посмотрела в глазок.

На площадке стоял Егор Шубин.

Она зачем-то подержалась за лоб, помедлила секунду, чтобы успокоить вновь взыгравший адреналин, и распахнула дверь.

— Я знал, что вы дома, — заявил Шубин равнодушно. — Можно войти?

— Как вы сюда попали? — спросила Лидия, стоя у него на пути. — Двадцать минут назад домофон был в полном порядке.

— Он и сейчас в порядке, — уверил ее Шубин, вешая дубленку. — Я, конечно, уже второй день безработный, но я же не полный кретин. Цифры 3, 5 и 9 на вашем домофоне блестят, как начищенные. Все остальные грязные и ржавые. Как вы думаете, что это означает?

Лидия еще секунду стояла, во все глаза глядя на него, потом вспомнила про мать и бросилась в кухню.

— Мам, ты слушаешь?

— Кто к тебе пришел? — спросила мать как ни в чем не бывало. — Начальник?

— Нет, — ответила Лидия, — нен ачальник. Мам, я тебе перезвоню попозже, ладно?

— Ради чужого человека ты обрываешь разговор с матерью?!

— Мам, я не могу сейчас разговаривать…

— Но почему? Что изменилось? Разве человек, который пришел к тебе, важнее, чем я? Почему с ним ты можешь разговаривать, а со мной нет?!

В открытую дверь Лидия видела Шубина, который снимал ботинки.

— Мама, я тебе все потом объясню. У меня очень важный разговор.

Шубин возник на пороге кухни. Он был в синих джинсах и бежевом свитере, с красным от мороза лицом.

— Я подожду, — сказал он одними губами. — Договаривайте спокойно.

Но разве она могла договаривать в его присутствии!

— Мама…

— Мне очень неприятно об этом спрашивать, но я вынуждена это сделать. Я так понимаю, что ты со мной не едешь?

— Нет, — призналась Лидия, села в кресло и нагнулась к коленям. Она часто так делала маленькая, когда волновалась. — У меня сейчас… проблемы на работе.

— У тебя всегда проблемы на работе, — констатировала мать. — У тебя проблемы на работе, проблемы с любовниками, проблемы со всеми, только со мной у тебя нет никаких проблем, а те, которые есть, ты не хочешь замечать!

— Кофе будете? — спросила Лидия у Шубина, зажав микрофон ладонью. Он кивнул. — Я только что сварила. Наливайте. Чашки на полке справа.

Он нашел чашку, налил кофе и быстро ополоснул под краном руки. Поискал, чем бы вытереть, и вытер прямо о свои безупречные джинсы. Этот жест почему-то до глубины души поразил Лидию.

— Ну хочешь, я поговорю с твоим начальником и попрошу, чтобы он отпустил тебя на неделю?

— Нет, мам, лучше не надо…

— Конечно! — сказала мать с торжеством в голосе. — Конечно, не надо. Потому что если я поговорю, он тебя отпустит, и тогда придется ехать со мной, а тебе ведь это так неприятно!

Она опять коротко задышала, подготавливая себя к слезам.

— Это просто непорядочно, Лидия! Ты разрушаешь собственную карму, выстраивая отношения с матерью таким чудовищным образом. Это непорядочно не только по отношению ко мне, но и к твоим будущим детям, которые вынуждены будут расплачиваться за искривления в твоей карме…

— Мам, у меня еще нет детей, — простонала Лидия. — Я не могу сейчас это обсуждать, ко мне пришли… с работы…

Шубин деликатно смотрел в сторону, не обращая на нее никакого внимания, однако в комнату не уходил. Чтоб он провалился, этот Шубин! Принесло еще на ее голову!

— Может быть, я должна нанять переводчика? — осведомилась мать. — Раз моя собственная дочь ни в чем не хочет мне помогать, значит, я должна нанять человека со стороны, который в силу должностных обязанностей, а не по долгу сердца…

— Трудно приходится? — тихо спросил Шубин и неожиданно улыбнулся. В улыбке было сочувствие и, пожалуй, понимание.