Седьмое знамение

Отец Александр лежал в отделении реанимации с серьезными внутренними повреждениями, сотрясением мозга, двумя вывихами, переломами ребер и внутренним кровотечением, но зато он пришел в себя и все осознавал. Вокруг него хлопотала матушка Мария, забывшая про слезы и тихо скорбевшая по поводу гибели брата.

К больному Игорь вошел вместе с Осиповым, который был не в форме, но захватил с собой служебное удостоверение и бланки заявления, на всякий случай. Отец Александр вопросительно посмотрел на него, потом, так же вопросительно, на Игоря.

– Это мой друг, – представил его Игорь, – Осипов. Он милиционер. Вчера бандиты убежали, когда он достал пистолет. Доктор Бурков очень не хотел давать разрешение на допрос, но все-таки согласился, с условиями… с элементарными в такой ситуации условиями. Отец Александр, вы не говорите сразу, что хотите сказать, а сначала составьте в уме предложение покороче и пояснее, и тогда говорите. Мама сказала, что так вам будет проще.

Отец Александр с трудом кивнул и начал медленно произносить:

– Но я… почти ничего не помню. Мы шли с Сережей, это Машенькин брат, из Разовки. Было уже поздно и совсем темно. Откуда взялись эти… эти люди… я не заметил, они возникли, будто из ничего… Что-то спросили и тут же стали меня бить…

– Вас? – уточнил Осипов, строча ручкой в блокноте. Он записывал показания дословно.

– Да, именно меня. Сережа за меня заступился, и Плескач… сам Плескач… Господи Боже… Я закрыл лицо и больше ничего не видел. Увы, и не слышал тоже. Я был так потрясен, то, наверное, потерял сознание.

Матушка Мария снова было заплакала, сидя рядом с ним на табуретке, он бросил на нее нежный взгляд, они взялись за руки, и она зажмурилась, превозмогая боль. Губы ее шептали молитву.

– Мы тоже видели Плескача, – досказал Игорь. – Мы с Осиповым их спугнули. Но это неважно. Я рад, что хотя бы вы остались живы и будете поправляться. Теперь эти негодяи не нападут на вас… вот так же, как вчера.

– Отец Александр, – попросил Осипов, – я понимаю, что не этично говорить об этом прямо сейчас, но я должен вас предупредить: для начала официального расследования необходимо ваше заявление…

Отец Александр не дал ему закончить. Его ответ был кратким и твердым:

– Нет.

Игорь округлил глаза. Зато Осипов не удивился, произнес со вздохом:

– Вы не первый и, к сожалению, не последний священник, подвергшийся нападению хулиганов. Мои коллеги не выносят таких дел, потому что в абсолютном большинстве случаев заявлений от пострадавших не поступает. И вот мне предоставился шанс спросить священника: какова причина ваших постоянных отказов писать заявление?

– Причина… в прощении, – так же коротко ответил отец Александр после долгого молчания, во время которого он явно боролся с желанием прочесть проповедь на эту тему. Он закрыл глаза, боясь быть неправильно понятым.

Игорь-то как раз ничего не понял, но Осипов настаивал на своем:

– Отец Александр, это все мне известно. Прощайте обидевших вас, любите ненавидящих вас, подставьте другую щеку и тому подобное. Разумеется, для вас это не только красивые слова, а руководство к действию. Вы относите нападение на вас к такой категории?..

Отец Александр был удивлен его догадливостью и сказал:

– Да.

Осипов продолжил:

– И это ваше собственное решение, а не запрет епископов, митрополитов, патриархов? Верно? Ваша совесть запрещает вам преследовать преступников даже заочно, и даже если бы было можно, вы бы чувствовали себя в таком случае очень неловко, хотя это они перед вами провинились, а не вы перед ними?

Отец Александр следил за ним с возрастающим удивлением и ответил:

– Поразительно точное определение. Именно так.

– Значит, по-вашему, пусть они ходят на свободе, пока Бог их сам не накажет?

В тоне Осипова прозвучало ожесточение, которое обеспокоило Игоря.

– Да, – ответил отец Александр.

– А то, что они, оставаясь на свободе, будут нападать на других мирных людей, вас не волнует? – уже откровенно напирал Осипов, как танк.

Игорь не успел его остановить, да этого и не нужно было делать. Глаза отца Александра сверкнули – он был жестоко покалечен, но отнюдь не сломлен. И ответ его вышел легко, будто он был невредим:

– Ловить преступников – это задача милиции, а не священников.

– Вот как? А что мы будем предъявлять им в суде, если все будут вести себя так же, как вы? Они на голословные обвинения лишь рассмеются! Я знал, что вы поступите так, и не хотел сюда приходить, но мне надо выполнять свой долг. Не обижайтесь, но вы представляете себе, как мы оба сейчас выглядим? Я – обслуживатель, выполняю черную работу, убираю грязь с улиц, а вы так святы и непогрешимы, что боитесь замарать себя, прикоснувшись к этой грязи. И при этом некрасиво выгляжу я, раз по нашему городу еще свободно разгуливают преступники, а не вы, якобы из высшего благородства не желая их обвинять.

Игорь затаил дыхание. Отец Александр и не собирался сдаваться, тогда как его жена сжимала руки от страха.

– Если я поступлю иначе, я буду презирать себя, – ответил он.