Седьмой этаж

Хватается за самые сложные случаи, голова у него вечно забита

пациентами, зельями, экспериментами. Мне кажется, закончится учёба,

он всё равно найдёт, чем себя по уши загрузить, и ему снова будет не до

меня.

— Эм, почему ты не скажешь ему, что тебя не устраивает такое

положение? Пусть меньше рвения к работе проявляет. Работа не волк, в

лес не убежит. Нечего всё на свете на себя взваливать, раз с девушкой

встречаешься. На личную жизнь тоже надо время оставлять, —

возмутилась Лиза.

— Лиз, я не могу предъявлять ему претензии на этот счёт, —

усмехнулась Эм. – Он сразу честно мне сказал, что настолько загружен,

что для него будет нереально сделать наши отношения такими, как мне

захочется. Я обещала ему быть терпеливой.

— Это несправедливо! Что же, ты теперь вообще не имеешь права на

недовольство?! Хорошенькое дело! Он живёт себе, как ему нравится, а

ты должна терпеливой быть, видите ли! Ему, получается, вообще не

обязательно какие-то усилия прикладывать, чтоб отношения

поддерживать!

— Лиз, да не митингуй ты, — улыбнулась Эм. — Если бы он не

прикладывал усилий, у нас и того времени, что сейчас есть, не было бы.

Девчонки, не парьтесь, всё нормально. Это всё эмоции. Я с этим

справлюсь, я привыкну. Давайте, собирайтесь. Я и так вас уже

задержала своим нытьём.

— Знаешь, Эм, а я большей частью с Лизой согласна. Мне кажется, стоит

сказать ему, что тебя что-то не утраивает. Возможно, он просто не

понимает, чего ты хочешь. Мужчины всё видят немного по-другому, это

надо учитывать. Дело ведь не только во времени. В конце концов, даже

один час можно так провести, чтоб у тебя не оставалось ощущения, что

всё подчинено только его интересам. Проводи с ним время так, как

хочется тебе самой. На это ты имеешь полное право. Эта претензия не

противоречит условиям вашего договора, — состроила Женька

заговорщическую рожицу. — Это я, как юрист тебе говорю.

Эм рассмеялась.

— Логично. Ладно, девчонки, ерунда это всё. Я ведь знаю, что он меня

любит, а остальное всё не так уж и важно. Так ведь?

***

Вечером Женька и Илья ушли в театр. Лиза решила дать своему юристу

ещё один шанс себя очаровать и отправилась с ним в кафе. Эм одна

сидела в своей комнате. Она листала книгу и спокойно ждала, пока Глеб

вернётся из больницы и зайдёт за ней.

Он пришёл даже немного раньше, чем предполагалось. Эм подхватилась

на стук в дверь, распахнула её, втащила его в комнату и повисла у него

на шее.

— Как хорошо, что ты уже пришёл. Ты голодный? Ужинать будешь?

— Нет, я успел перекусить между занятиями и больницей…

Его поцелуи становились всё настойчивее.

— Идём ко мне, — шепнул он ей на одном выдохе.

У неё голова шла кругом, и самым логичным было бы ответить

согласием, но она неожиданно даже для себя самой вдруг жёстко

отрезала:

— Нет.

Он замер на секунду, но не отпустил её и не отстранился, только

ослабил немного объятье. Осторожно поцеловал в висок, провёл

ладонью по волосам. Она прижалась щекой к его груди и застыла,

слушая, как громко и часто стучит его сердце. Он молчал и как-то

неуверенно обнимал её за плечи. Пару минут они так стояли, не

нарушая тишины.

— Эм, хочешь кофе? Я сварю, — сказал он, наконец, тихо.

— Хочу, — пробубнила она ему в грудь.

— А я ещё умею делать классный десерт. Ты такого точно никогда не

пробовала, я ручаюсь за оригинальность рецепта.

— А из чего ты будешь его делать? — она подняла лицо и улыбнулась

ему.

Он смотрел на неё насторожено, но тоже улыбнулся ей в ответ.

— Пойдём на кухню, узнаешь.

— Пойдём.

***

Эм всегда нравилось наблюдать за ним, когда он ловко управляется на

кухне. Она давно поняла, что пытаться помогать ему — бесполезное

занятие. Он всё время норовил перехватить инициативу и в итоге делал

всё сам. Если им выдавался редкий случай готовить вместе, её участие в

процессе обычно сводилось к болтовне и поцелуям между делом. На этот

раз, она просто сидела на краю стола и что-то рассказывала о событиях

дня, а он оперативно строгал и смешивал компоненты, время от времени

поддерживая разговор короткими репликами. Эмму очень удивил и

позабавил набор продуктов, которые он пустил в ход, но гремучая смесь

оказалась неожиданно вкусной.

Потом они пили кофе и молчали. Он осторожно сжал её ладошку и

заглянул в глаза.

— Эм, скажи мне, я обидел тебя чем-то?

Она чувствовала, что он напряжённо ждёт её ответа и волнуется. Она

сама тоже почему-то ужасно разволновалась.

— Н-нет, не обидел…

— Эм, но что-то ведь произошло. Пожалуйста, скажи мне, что не так.

Скажи, не молчи. Не нужно, чтоб между нами были какие-то

недомолвки.

Она почему-то совсем растерялась от его настойчивости и никак не

могла собрать мысли в кучу.

— Я… я даже не знаю, как сказать, Глеб…

— Эм, ты же моя самая родная. Ты мне всё, что угодно и как угодно

можешь сказать. Я пойму. Я должен знать, если что-то не так.

— Глеб, это глупость, наверно... Это не повод, чтоб обижаться…, — ей

самой уже собственные обиды казались нелепыми, и она сильно

сомневалась, что стоит их высказывать.

— Это не может быть глупостью, если заставляет тебя расстраиваться.

Скажи мне, что я не так сделал.

— Да ничего ты такого не сделал… Пустяки это всё…

— Эм!