Седьмой грешник

В свете лампы поблескивали бронзовые волосы Жаклин, ее лицо казалось лишенным всяких красок.

— Ну, во-первых, куда-то девался ваш друг Альберт. Похоже, он исчез.

2

Квартира Энн и Энди находилась в Трастевере. Их отец, известный автор научно-популярных книг, пользовавшихся успехом, помогал им материально, так как стипендии, предоставляемой аспирантам, хватило бы лишь на оплату комнаты в дешевом пансионе. Трасте-вере — в прошлом рабочий район сомнительной репутации — теперь считается весьма колоритным. Прогулка по его ночным заведениям включается во все туристские маршруты. Одетые в нейлоновые платья, не требующие утюга, и легкие костюмы туристы с круглыми глазами следуют за гидом и, к счастью, не понимают замечаний, которые отпускают им вслед босоногие студенты и усталые официанты.

Благодаря своим лингвистическим способностям и общительности Энди почти с первого дня стал здесь своим человеком. Его друзья пользовались плодами его популярности. Припарковать машину в любом месте Рима — всегда проблема. А в Трастевере это стало пищей для анекдотов. Приехав, Джин и Жаклин обнаружили, что вся улица занята машинами; машины стояли повсюду, даже там, где висели знаки с кругом, перечеркнутым крест-накрест красными полосами, означавшие, что стоянка запрещена; даже тротуары были заставлены мотороллерами, мотоциклами и просто велосипедами. Жаклин недовольно оглядывалась по сторонам, но тут к машине медленно подошел молодой человек и, сунув голову в окно, спросил:

— Друзья Энди? Оставьте машину здесь, синьора, я за ней присмотрю.

— Не беспокойтесь, Жаклин, — подхватила Джин. — Это — Альберто Сорди, он учится в техническом университете. Альберто, познакомься с синьорой Кирби.

Альберто сумел поклониться, не убирая головы из окна, — подвиг, на который способен только итальянец. Жаклин с сомнением посмотрела на свою спутницу, но вышла, оставив ключи в машине.

— Это не мой автомобиль, — объяснила она с опаской. — Прошу вас, будьте осторожнее...

Приложив руку к сердцу, Альберто поклонился еще более почтительно.

— Синьора, если вы обнаружите на машине хоть одну царапину, можете завтра нанести такую же травму мне самому.

Жаклин, казалось, была сражена подобным предложением. Джин, понимавшая, что над ними по-царски подшучивают, взяла ее за руку.

— Скорее всего, этим займется сам Энди, — пообещала она и невольно усмехнулась, когда широкая улыбка на лице Альберто сменилась притворным ужасом. — Спасибо, Альберто. Еще увидимся.

Она потащила за собой Жаклин, и они вошли в дом, а Альберто поспешно прыгнул на водительское место. Джин не сомневалась — он свято выполнит свое обещание и, когда вернет машину, на ней не будет ни одной отметины, но, чтобы поберечь нервы Жаклин, она решила, что той лучше не видеть, как он ездит.

Сковилы жили на верхнем этаже, он считался самым удобным, так как его с трех сторон окружал широкий балкон. Но этот верхний этаж был ни много ни мало шестым, а лифт в доме отсутствовал. Пока Джин и Жаклин взбирались наверх, шум вечеринки становился все явственней.

— Интересно, соседи не возражают? — отдуваясь, спросила Жаклин.

— В Трастевере никто не возражает против вечеринок. Все выходят на площадки и наслаждаются шумом. Buona sera, signora... signori... Добрый вечер...

Эти слова были адресованы обитателям квартиры на пятом этаже, которые, стоя в дверях, кивали и притопывали в такт музыке.

Джин и Жаклин пришли последними. Джин сразу заметила Хосе, его тяжелая черная сутана резко выделялась среди ярких костюмов присутствующих. В числе гостей был еще один священник, одетый в ярко-красное одеяние, какие обычно носят в Риме священнослужители из Германии.

В честь события Энн надела платье, хотя, возможно, это была рубашка ее брата. Темно-зеленого цвета и строгого покроя, она едва доходила до бедер Энн, открывая ноги, которые, как уже раньше отмечала Джин, были весьма недурны. Больше никаких уступок женственности Энн не сделала; как всегда, ссутулившись, она стояла перед Тедом и вела с ним оживленную беседу.

Джин обвела комнату глазами. В уголке на полу сидел Майкл, подтянув колени к груди, его босые подошвы были черные как уголь. В обеих руках он держал по бокалу вина, и вид у него был угрюмый, отрешенный — словно у погруженного в мир собственных переживаний больного, присевшего на корточки в коридоре психиатрической клиники.

На этот раз Дейны рядом с ним не оказалось. Джин поискала девушку глазами и нашла ее там, где и ожидала, — она медленно прогуливалась под руку с высоким седовласым господином, которого Джин сразу узнала по фотографиям и по сходству с сыном.

Дейна оделась так, чтобы привлекать внимание. В густых темных волосах поблескивали широкие золотые обручи, а белая блуза, открывавшая плечи, и многослойная юбка из ярко-красных, ярко-синих, зелено-желтых и оранжевых полос создавали модный цыганский стиль. Талию Дейны опоясывал лиловый пояс, шею украшало ожерелье, на руках звенели браслеты.