Седьмой грешник

Они уселись за столик, на Виа Венето в каждом квартале было чуть ли не по три открытых кафе. Майкл заказал эспрессо.

— Почему же? Конечно собираюсь, — ответил он. — Вернусь к... сколько сейчас? Два тридцать. Времени полно.

— Вы что, все отправляетесь купаться? — осведомилась Жаклин.

— Да. Хотите с нами? — предложил Майкл.

— Ты не знаешь, с кем разговариваешь, — сказала Джин. — У этой особы имеется при доме собственный бассейн. Будет она тебе якшаться со всякой шушерой на общественном пляже!

Жаклин никак не отреагировала на это провокационное высказывание, что было на нее не похоже. Джин даже показалось, что у Жаклин какой-то странный вид. На щеках выступил пот, а очки сползли на самый кончик носа. Джин уже привыкла по этим очкам, как по реквизиту в пьесе из жизни вельмож, определять, в каком настроении Жаклин; по ним можно было судить, какое из множества обличий Жаклин берет верх в данный момент. Если очки плотно сидели на переносице, верх брала энергичная библиотекарша, когда они съезжали на кончик носа и Жаклин неуверенно смотрела поверх очков, это говорило о том, что она смущена или притворяется смущенной. Иногда очки взлетали на самую макушку Жаклин и держались там только благодаря ее густым волосам. Тогда она была легкомысленной и дурачилась. Отсутствие очков обычно означало, что Жаклин старается казаться женственной, руководствуясь известным стишком Дороти Паркер[25].

Встретившись с заинтересованным взглядом Джин, Жаклин глубоко вздохнула и решительным жестом вернула очки на место.

— Если хотите поплавать, можете воспользоваться моим бассейном. Почти все соседи разъехались на лето. В бассейне никого не будет.

— Здорово! — восхитился Майкл.

— А как же твои революционные убеждения? — спросила Жаклин.

— Но в том и цель всех революций, — объяснил Майкл. — Сделать предметы роскоши правящих кругов доступными каждому.

И снова Жаклин, вопреки своим привычкам, промолчала. Посмотрев на нее, Джин увидела, что очки медленно сползают по ее патрицианскому носу.

2

День двигался к вечеру, и Джин решила, что она слишком расфантазировалась насчет очков Жаклин. Настроение у Жаклин быстро улучшалось, и, когда появились остальные Грешники, собиравшиеся на квартире у Энди, она и вовсе стала сама собой — веселой и язвительной.

Вспомнив, что она приглашена на обед со Сковилом, Жаклин позвонила в гостиницу и уговорила профессора присоединиться к ее гостям. Археолог, не раздумывая, согласился, а когда Джин увидела его в плавках, она сразу поняла, почему он не возражал показать себя в компании более молодых мужчин. Рядом с ним Тед казался подростком, а Майкл был похож на волосатую белую обезьяну. Энди оказался единственным, чьи широкие плечи были под стать отцовским.

Вода была божественной, и Джин скоро забыла о своих ободранных коленях. Безмятежно плавая, она смотрела, как темнеет небо, а пинии становятся черными силуэтами. Уже несколько дней она не чувствовала себя такой отдохнувшей. Бассейн освещался и ночью, и вода сверкала, как жидкий сапфир.

Казалось, всем было весело. Тед медленно плавал, выставив над водой только нос, словно собака. Сковил, войдя в раж, расхаживал, как петух, под восхищенными взглядами Дейны. Дейна больше восхищалась, чем плавала, ее бикини явно предназначалось для минимальной физической активности.

Жаклин купаться не стала, Джин посчитала, что это она делает ради Хосе, которому запрещалось купаться в смешанной компании. Джин сама не знала почему, но объяснения Жаклин, будто та плохо плавает, не вызывали у нее доверия. Вряд ли участвовать в купании Жаклин мешала стеснительность, ведь шорты и лифчик, из которых состоял ее наряд, скрывали ничуть не больше, чем обычный купальный костюм; к тому же Джин теперь достаточно хорошо знала Жаклин и понимала, что та совершенно спокойно прошествует в купальнике и по Виа Венето, если по каким-то веским причинам ей это понадобится.