Седьмой миротворец Книга I Путь миротворца

– А ты хотела, чтобы я оставил Маркоса одного против сотни арпаков?! – ударил кулаком по столу Харис. – Как иначе мне было придти к нему на помощь? Стану я думать о каких-то дворцовых интригах, когда мой друг в беде! – Харис всплеснул руками. – А Ортоса я вообще не понимаю! Вместо того, чтобы выйти во двор на помощь Маркосу, он бросился поднимать Ипокрита, тревожась, не ушибся ли тот…

– Не понимаешь, так молчи, – вставила хранительница. – Из-за тебя еще союз двух королевств сорвется.

– Ладно тебе, не тревожься по пустякам. Главное, что все мы живы, а Эреб трусливо бежал, – заключил Харис, немного обидевшись на хранительницу. Марк видел, что тот не понимает, насколько дорог хранительнице епископ и как сильно она за него переживает.

– И все-таки, если бы не ты, Харис, арпаки расправились бы со мной в три секунды, – Марк поспешил изменить разговор.

– Да я ничего и сделать не успел, – виновато заговорил Харис. – Прости, что бросил тебя одного, но драться с таким безумным количеством арпаков я не привык. Ошалел немного. Я хотел увлечь их за собой, но они тоже не дурачки. Им был нужен ты. Видал, они не особо пытались убить меня. И сотника Экбаллара тоже, и Флою.

– Зато пытались убить Никту, – заметил Марк, желая изменить ход беседы. – Чем ты им насолила, хранительница секретов?

Она молча сидела в древнем кресле служителя Иалема. Немногословная в этот вечер, она будто мучилась тяжелыми воспоминаниями.

– Они ненавидят человеческую расу. Это их природа, – коротко ответила она.

– Не только они, но сам Эреб, – напомнил Марк. – Который, кстати, сам человек.

Хранительница не отозвалась. Почувствовав, что ее нужно разговорить, Марк с неподдельным интересом спросил:

– Тебе волосы не мешают сражаться?

– Что?

– Волосы у тебя в бою были расплетены.

– Наоборот, помогают. При изворотливых движениях сбивают врага с толку.

– Понятно. А где ты научилась так прыгать? Ты скакала по крыше как белка.

Он попал в самую точку, сам того не ожидая. Глубокие глаза хранительницы дрогнули, и в них засветилась радость жизни.

– Я с детства люблю гулять по деревьям.

– По деревьям? – удивился Марк. – Ты ходишь по верхушкам леса?

– Это же опасно! – воскликнула Флоя удивленно. Видимо, этим секретом хранительница с ней не делилась.

– Нет, – хранительница едва заметно улыбнулась. – В прогулках по деревьям нет ничего опасного, когда ты идешь в гармонии с ветром. Если бы ты хоть раз поднялась на верхушку любого из титановых деревьев, ты бы сама полюбила высоты Спящей сельвы.

– Я помню, – сказал Марк, вспоминая свой первый день в Каллирое, когда перед ним предстала громадина морфелонских лесов. – Верхушки исполинских деревьев образовывают как бы висячий ковер.

– Не слишком мягкий этот ковер. На высотах бывают сильные ветры, верхушки титановых деревьев качаются и нужно прыгать с одной на другую.

– И у тебя это выходит? – с восторгом спросила Флоя.

– Только не в этих одеждах. Лучше всего – мантия из листьев клена.

– Наверное, это чудесно, гулять по деревьям, – вздохнула Флоя.

– Да, там дышится жизнью. Тело наполняет свобода, душа возносится к небесам. А когда наступает ночь, кажется, что звезды лежат на твоих ладонях.

– Ночь? – вскрикнула в изумлении Флоя. – Ты и ночью ходишь по деревьям Спящей сельвы? Это ж ужас!

– Ночью мне особенно спокойно. Ночь – моя стихия.

– За это тебя прозвали ночной птицей? – спросил Марк.

Наблюдая за выражением ее глаз, он заметил, что дружеский разговор постепенно выводит ее из тяжелых раздумий. Ярко-синие глаза хранительницы, обычно неподвижные и выражающие странное таинственно-грустное чувство, оживились, быстро переводя взгляд от Марка к Харису, от Хариса к Флое. О своем прошлом, о котором она предпочитала молчать, хранительница теперь говорила с раскрепощенной радостью, будто освобождалась от давно мучившего бремени.

– Ночная птица. Это прозвище прилепилось ко мне с детства. Люди Сонной дубравы ненавидели моего отца, а вместе с ним и меня. Родителей часто не бывало дома, и я скрывалась от обид и насмешек в лесу. Особенно я полюбила ночь. Ночью никто из жителей не решался войти в Спящую сельву. Она скрывала множество кошмаров, но для меня не было ничего хуже, чем терпеть обиды от своих. Когда наступает ночь, я становлюсь собою, а в ночном лесу – чувствую себя в безопасности. Маленькая девочка, скрывающаяся от обидчиков в Спящей сельве, где рыщут элементалии и даймоны.

Хранительница улыбнулась своим воспоминаниям из невозвратного детства, которые хранила, как секреты миротворца. “Сколько лет прожила в угнетении и одиночестве, а осталась такой чувствительной, – подумал Марк. – Чем она жила?”

– Эреб узнал тебя. Ты знала его раньше? – спросил Харис, интересуясь, прежде всего тем, что имело отношение к войне.