Седьмой свиток

Археолога начал охватывать гнев. Одно из главных сокровищ «того самого Египта». И украдено из какого-то святилища ее страны! Статуе здесь не место. Она должна находиться на берегах великой реки Нил. Ройан даже задрожала от силы собственных чувств и подошла к статуе, чтобы посмотреть на нее повнимательнее и прочесть иероглифическую надпись у основания.

В центре заносчивой надписи красовался царский картуш.

«Я, божественный Рамзес, повелитель десяти тысяч колесниц. Страшитесь меня, враги Египта».

Ройан не стала читать перевод вслух – это сделал негромкий низкий голос прямо за ее спиной. Она не слышала шагов. Ройан резко обернулась и увидела перед собой хозяина музея.

Тот стоял, засунув руки в карманы бесформенного синего кардигана с дырой на локте. Кроме того, на Харпере были выцветшие поношенные джинсы и мягкие тапочки с монограммой. Так частенько одеваются некоторые английские джентльмены, поскольку нельзя показывать, что ты заботишься о собственной внешности.

– Простите. Не хотел вас напугать.

Баронет лениво улыбнулся. Зубы у него были белые и слегка неровные. Неожиданно выражение лица Николаса изменилось – он узнал женщину.

– А, это вы.

Ройан должно было польстить, что он запомнил ее, хотя видел всего мгновение, но что-то в глазах баронета вызывало внутренний протест. Тем не менее она приняла протянутую руку.

– Ник Куэнтон-Харпер, – представился он. – Должно быть, вы бывшая студентка Персиваля Диксона. Кажется, я встречал вас на охоте в минувший четверг. Вы не были загонщицей?

У Харпера оказались очень приятные, обезоруживающе дружелюбные манеры, и раздражение оставило ее.

– Да. Я Ройан аль-Симма. Насколько я знаю, вы были знакомы с моим мужем, Дурайдом аль-Симмой.

– Дурайд! Конечно, я знаю его. Прекрасный человек. Мы с ним провели немало времени в пустыне. Один из самых лучших людей среди тех, с кем я знаком. Как он поживает?

– Он мертв.

Ройан не хотела, чтобы ответ прозвучал так прямо и бездушно, но другого способа сказать правду не видела.

– Мне очень жаль. Я не знал. Как и когда это случилось?

– Совсем недавно, три недели назад. Его убили.

– О господи! – В глазах Николаса читалось искреннее сочувствие, и Ройан снова вспомнила пережитую им трагедию. – Я звонил ему в Каир не более четырех месяцев назад. Он был весел и жизнерадостен, как всегда. Убийцу нашли?

Она покачала головой и осмотрела зал, чтобы хозяин музея не заметил ее полных слез глаз.

– У вас удивительная коллекция, – проговорила она.

– В основном благодаря моему деду. – Николас немедленно понял ее желание сменить тему. – Он служил у Ивлина Беринга – Овер Беринга[1], как звали его многочисленные враги. Он был представителем Британской империи в Каире, когда…

– Да, я слышала об Ивлине Беринге, – перебила Ройан. – Первый граф Кромера, британский генерал-консул в период с тысяча восемьсот восемьдесят третьего по тысяча девятьсот седьмой год. Все это время он был единовластным правителем моей страны. Имел много врагов, как вы подметили.

Николас прищурился:

– Персиваль предупреждал, что вы были одной из лучших его студенток. Но не предупредил, что вы – националистка. Очевидно, мне не стоило переводить надпись на статуе Рамзеса, вы справились бы и сами.

– Мой отец служил при Гамале Абдель Насере, – пробормотала Ройан.

Именно Насер окончательно освободил Египет от власти Британии. Став президентом, он национализировал Суэцкий канал, к немалой ярости англичан.

– Ха! – сказал Николас. – Значит, мы по разные стороны баррикад. Но все изменилось. Надеюсь, мы не станем врагами по такому поводу?

– Нет, – согласилась Ройан. – Дурайд очень уважал вас.

– А я его. – Харпер снова сменил тему: – Мы очень гордимся коллекцией ушебти. У нас есть экспонаты из могилы каждого фараона со времен Древнего царства и до дней Птолемея. Позвольте показать их.

Ройан последовала за ним к огромной витрине, занимающей целую стену. Все полки в ней были уставлены статуэтками, которые помещали в могилы фараонов, чтобы они служили покойным правителям в загробном мире.

Николас открыл стеклянную дверцу ключом и вынул самые интересные экспонаты:

– Это ушебти Майя, который служил трем фараонам – Тутанхамону, Эйе и Хоремхебу. Эта статуя из могилы Эйе, который умер в тысяча триста сорок третьем году до нашей эры.

Он протянул статуэтку Ройан, и та прочитала древнюю надпись так же легко, как заголовки утренней газеты:

– «Я Майя, казначей двух царств. Я отвечаю за божественного фараона Эйе. Да живет он вечно!»

Она заговорила по-арабски, чтобы проверить собеседника, и тот бегло и правильно ответил на том же языке.

– Кажется, Персиваль Диксон сказал мне правду. Наверное, вы были необычной студенткой.

Теперь их объединяли общий интерес и возможность говорить на английском и арабском. В результате изначальный антагонизм между ними несколько сгладился. Николас и Ройан медленно шли по залу, останавливаясь перед каждой витриной, осматривали все интересные экспонаты.