Седьмой свиток

Только когда с момента назначенной встречи прошло два часа, Николас достаточно обеспокоился, чтобы позвонить в полицейское управление Йорка. К счастью, он запомнил регистрационный номер «лендровера» – это оказалось совсем несложно. Инициалы его матери и несчастное число тринадцать.

Небольшая пауза – женщина-полицейский открывала сводку происшествий на компьютере.

– Мне очень жаль, сэр, но эта машина сегодня утром попала в аварию.

– Что случилось с водителем? – резко спросил Николас.

– Водитель и один пассажир доставлены в Йоркскую приходскую больницу.

– С ними все в порядке?

– К сожалению, сэр, я не располагаю такой информацией.

Николасу понадобилось сорок минут, чтобы добраться до больницы, и почти столько же, чтобы отыскать там Ройан. Она сидела у постели матери в женском отделении хирургии. Джорджина еще не пришла в себя после наркоза.

Когда Николас подошел к ней, Ройан подняла голову.

– С тобой все в порядке? – спросил он. – Что произошло?

– У мамы сильно повреждена нога. Хирургу пришлось поставить штифт в бедренную кость.

– А как ты?

– Пара синяков и царапин. Ничего серьезного.

– Что произошло?

– Грузовик. Он столкнул нас с дороги.

– Нарочно?

В Николасе что-то дрогнуло, когда он вспомнил другой грузовик на другой дороге другой ночью.

– Думаю, да. На водителе была маска, вязаный шлем. Он врезался в нас сзади. Я уверена, что нарочно.

– Ты рассказала полиции?

Ройан кивнула:

– Кажется, грузовик украли сегодня рано утром. Задолго до происшествия, когда водитель остановился в одном из придорожных кафе. Он немец. И не говорит по-английски.

– Тебя пытались убить в третий раз, – мрачно проговорил Николас. – Все, я беру дело в свои руки.

Он отправился в приемный покой и позвонил оттуда. Главный констебль графства был его хорошим другом, как, впрочем, и главный врач больницы.

Когда Николас вернулся, Джорджина пришла в сознание после наркоза. Хотя она еще не вполне оправилась от последствий операции, состояние было удовлетворительным, и мать Ройан перевезли в частную палату, которую ей устроил Николас. Хирург-ортопед появился через несколько минут.

– Привет, Ник, что ты здесь делаешь? – поприветствовал он хозяина Куэнтон-Парка.

Ройан снова подивилась широкому кругу знакомств баронета.

Затем врач повернулся к Джорджине:

– Как вы себя чувствуете? У вас весьма сложный перелом. Кости напоминали конфетти. Мы умудрились собрать все воедино, но вам придется пролежать не менее десяти дней.

– Слушай внимательно, юная леди, – сказал Николас Ройан, когда Джорджина заснула, а они вышли из палаты. – Нужны еще доказательства моей правоты? Горничная уже приготовила комнату в Куэнтон-Парке. Я не дам тебе снова бродить где попало. Иначе следующее покушение может оказаться несколько более удачным.

Ройан была слишком потрясена и напугана, чтобы спорить. Поэтому она послушно вскарабкалась на переднее сиденье «рейнджровера» и позволила сначала отвезти себя к врачу снять швы, а потом в Куэнтон-Парк. Как только они прибыли туда, Николас отправил ее в спальню.

– Повар пришлет обед. Не забудь принять снотворное, которое прописал врач. Если ты дашь ключ от дома в Брэндсбери, кто-нибудь привезет твои вещи. А пока что моя экономка подобрала ночную рубашку и зубную щетку. И чтобы до завтрашнего утра я тебя не видел.

Ройан даже понравилось, что ее жизнь взята под контроль. Впервые с той страшной ночи в оазисе она почувствовала себя по-настоящему в безопасности. И все же Ройан предприняла последний жест независимости – спустила снотворное могадон в унитаз.

Длинная ночная рубашка, лежащая на подушке, была сшита из натурального шелка и отделана лучшими уэльскими кружевами. Раньше Ройан не приходилось надевать таких роскошных вещей. Она осознала, что рубашка, должно быть, принадлежала покойной жене Николаса. Эта мысль всколыхнула в ней странные чувства. Она забралась в кровать с балдахином, но даже огромный, слишком мягкий матрас и незнакомое окружение не помешали ей заснуть.

На следующее утро молодая горничная разбудила Ройан и принесла ей «Таймс» и горячий чайник, а следом и большую сумку с вещами.

– Сэр Николас приглашает вас позавтракать с ним в столовой в восемь тридцать.

Принимая душ, Ройан изучила свое тело в огромном зеркале, которое занимало целую стену ванной. Помимо ножевого ранения на руке, которое оставалось синевато-багровым и зажило только отчасти, на бедре красовался огромный синяк, еще два на левом боку и ягодице – последствия автокатастрофы. На голени была большая царапина, и Ройан надела свободные брюки, чтобы прикрыть ее. Слегка хромая, она спустилась по лестнице и прошла в столовую.

– Ешь, не стесняйся, – сказал Николас, поднимая глаза от утренней газеты. Он указал рукой на блюда на боковом столике.

Чуть выше на стене висела картина – накладывая яичницу себе на тарелку, Ройан узнала пейзаж Констебла.